Обычные герои ELLE - актеры, дизайнеры, модели, режиссеры, спортсмены. Знаменитые, недосягаемые, талантливые, порой капризные и странные. Но неизменно те, кто заставляет наши сердца биться. ELLE побывал в гостях у врачебной семьи БОКЕРИЯ, которые делают это в буквальном смысле.
«А можно я эти туфли померяю?» - старшая из дочерей Бокерия, Екатерина, приехала на съемку ELLE последней и тут же стала выбирать наряды. «Ну, их уже решила надеть ваша сестра», - робко пытается возражать стилист Рената. «Да вы не волнуйтесь, я только померить!» - и, хотя обувь подходит идеально, Екатерина со вздохом возвращает туфли сестре Ольге. «Мы и в детстве из-за одежды не ссорились, - признается Екатерина. И добавляет: - Просто у нас размеры были разные». Лео Антонович Бокерия пригласил ELLE на съемку в Бакулевский центр. Собрать здесь всю семью оказалось проще, чем дома. Сам Лео Антонович проводит тут большую часть дня. Пока супруга Лео Антоновича, Ольга Александровна, выясняет у визажистов, какой будет макияж, дочери по очереди вертятся перед отцом, выясняя его мнение о платьях, которые мы принесли на съемку. «Подойди-ка поближе. Элегантно, - хвалит Екатерину Лео Антонович. - А вот тут надо чуть-чуть сбросить», - добавляет, пытаясь ухватить старшую дочь за несуществующую лишнюю складку. «Папа не так давно сбросил почти десять килограммов, - объяснит позже Ольга. - Теперь держит себя в форме. И нас заодно». Ольга выглядит строже и серьезнее (следит за временем, поторапливает фотографа - у отца впереди еще несколько встреч), держит ситуацию под контролем. Екатерина же, напротив, шутит, стреляет глазами и репетирует позы для съемки. В общем, сразу понять, кто старшая, а кто младшая, постороннему сложно. Тем более что в присутствии отца их обеих, взрослых женщин, одна из которых кандидат наук, а вторая - доктор, почему-то хочется называть девочками. «Девочки меряют туфли», «девочки меняются платьями». Неподошедшая одежда и обувь падает на огромного плюшевого льва, лежащего у стола. Просторный кабинет Лео Антоновича напоминает музей капитал-шоу «Поле чудес»: на полках и подоконниках дипломы, поделки с благодарственными надписями, фотографии и макеты сердца. И львы, которых дарят ведущему кардиохирургу России. Плюшевый, который смотрит на входящих в кабинет, - любимый, потому что его обожают внуки Лео Антоновича, зверя можно тискать или оседлать, придя в гости к дедушке. Соня, дочка Ольги, была не только в офисе Бокерия, но и в операционной. Она еще в два года решила, что будет хирургом - как дед. А в шесть сказала маме, что хочет побывать у дедушки на операции. «Я ее одела, встала рядом. Места там не очень много, - вспоминает опыт Ольга. - Подумала, ладно, пусть она стоит одна, а я буду смотреть снаружи, чтобы не мешать». Для деда же присутствие внучки на операции было в некоторой степени сюрпризом. «Ольга сказала, что приведет дочку, но не сказала когда. И вдруг, уже на операции, я смотрю - стоит человечек и очень внимательно наблюдает за операцией. Личико маленькое, вся укутанная, в маске. Я был поражен: она отстояла часа полтора, не шелохнувшись». Больше поражает, что шестилетняя девочка не обмерла от ужаса при виде вскрытой грудной клетки. «Это вообще очень интересный феномен, - объясняет Лео Антонович. - Лет 30 назад меня пригласили в Очамчиру, город, где я родился, - меня избрали почетным гражданином. Полный зал народа, и все меня знают как маленького мальчика - приехал тут, подумаешь! Я решил показать им учебный 20-минутный фильм про аритмию сердца, это была новая тема, мы за нее получили Государственную премию. Включаю фильм: хирург берет скальпель, делает надрез, появляется кровь. Южане - народ очень эмоциональный: девушки запричитали и начали выбегать из зала. А за ними и мужики! Потом уже грудную клетку развели, видно сердце - опять полный зал. Человеку сложно смотреть, когда делается разрез, появляется кровь. А потом уже не осознаешь, что это реальное сердце, которое врач остановил».
НЕЖЕНСКАЯ ПРОФЕССИЯ
«Соня теперь все время говорит, что хочет быть, как дедушка», - смеется Ольга. Лео Антонович и сам будет рад, если внуки выберут медицину: «Надеюсь, все будут врачами!» Правда, старший, Антон, до тринадцати лет мечтавший о кардиохирургии, пару лет назад передумал. Хотя время еще есть. «Старшая дочь тоже долго колебалась, куда пойти, пока с ней основательно не побеседовал папа, - вспоминает Ольга Александровна. - Спросил ее: «Ну кого ты знаешь в дипломатическом мире? (Она тогда думала пойти в МГИМО.) А в медицине ты человек свой. На этом разговор и закончился». Спустя два года Ольга со смехом требовала: «Пап, ну ты меня-то на беседу вызови!»
«Я бы не хотел, чтобы моя любимая София стала кардиохирургом, как я, - признается Лео Антонович. - Сейчас эту тему активно обсуждают в Америке - там много женщин в хирургии. Недавно я был на съезде американской ассоциации хирургов, где 66 тысяч членов и последним президентом была женщина. Там пришли к выводу, что женщине стать выдающимся кардиохирургом почти невозможно! По объективным причинам: кардиохирургу надо иметь учителя, который вас всему учит, вы его заменяете по ночам, по выходным. Вы становитесь его тенью. В этом случае женщина либо должна стать любовницей, либо будет считаться таковой. Если будет считаться, то шеф постарается ее близко не подпускать, чтобы не разрушать семью. Моя специальность - каторжный труд! У меня в день 4–5 операций. И ты не можешь делать первый час операции с одной скоростью, а второй час - с другой, твои действия на протяжении 12 часов должны быть одинаковыми. И я, например, никогда не делаю перерыв, не ем, не пью. И все время думаешь, думаешь. После операции: «Все ли нормально?», «А как пациент будет просыпаться после наркоза?» Когда он проснулся: «Не присоединилась какая-нибудь инфекция?» и т.д. И чем больше оперируешь, тем больше у тебя вопросов к себе. Кардиохирург должен разбираться в физике, полимерах, механике, гидравлике. Поэтому ни внучке, ни любой другой девочке я не советую становиться кардиохирургом. Чем занимается Ольга, Екатерина - да. А кардиохирургом - не надо».
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
«Я всегда хотела стать хирургом, как папа, - признается позже Ольга, когда мы, закончив съемку, отправляемся пить чай в ее кабинет. - А папа говорит: «Тебе не надо!» Ну я послушная девочка, пошла в кардиологию». - «А я не советовалась, не уверена, что вообще это надо делать, - подхватывает Екатерина. - Когда я поступила, папа раз в месяц задавал вопрос: «Кем будешь?» И я каждый раз отвечала: «Не знаю». Он все удивлялся: как можно - не знать? А потом я оказалась на цикле детских болезней, пришла в отделение новорожденных… И вот когда папа задал мне снова вопрос, я ответила: «Неонатологом». «Боже мой, какой ужас! Вот с этими, мелкими, работать?» - сказал папа. Но все вопросы отпали. А я вообще не понимаю, как можно заниматься кем-то, кроме маленьких». - «А я, после того как у меня родились дети, - включается Ольга, - прошла по нашей поликлинике и расплакалась. Потому что, когда я вижу больного ребенка, у меня это все экстраполируется на собственных детей. Поэтому детьми, как пациентами, я занимаюсь с большим трудом. И потом, любой человек достоин быть вылечен, почему только дети?» Ольга и Екатерина начинают оживленно спорить, как будто рядом нет журналиста, словно они не виделись несколько лет и теперь надо столько всего обсудить. От общих вопросов здравоохранения мы переходим к профилактике кардиозаболеваний, обсуждаем передачи про «врачей-убийц», из-за которых люди перестают верить профессионалам и «лечат рак четвертой стадии акульими плавниками!», и профессиональную деформацию, из-за которой в первую очередь замечаешь в человеке не цвет глаз, а одышку. Сестры признаются, что в семейном кругу редко обсуждают медицинские проблемы, больше детские. Потом обе сокрушаются, что из-за работы мало видят детей. «Прихожу на работу рано, ухожу поздно, вечером звоню, узнаю, что происходит с моими пациентами, в субботу, воскресенье мне могут позвонить дежурные врачи и сказать, что есть проблемы, - эмоционально рассказывает Катя. - И все равно я занимаюсь тем, чем хотела. И знаете, чудеса есть! Вот в прошлую пятницу был хороший день, последний рабочий день. Любой человек планирует, что он вовремя уйдет с работы, с детьми посидит, в кино сходит. Точно так же мы планировали день на работе. А в три дня к нам поступил ребеночек, который просто умирал, еще 2–3 часа, и он бы умер. И так случилось, что мы все были на месте, в этот момент работал ультразвуковой аппарат, я позвонила в институт Бакулева, там доктора еще были на месте, не было «пробок», «Скорая» приехала сразу. И практически через час ему сделали операцию. Это чудо! И все. Понимаете, 3400 граммов, толстенький, хорошенький мужичок. Он будет бегать, прыгать, играть в футбол и никогда не узнает, какая была пятница у меня, у того хирурга, у его родителей. Но опять же, возвращаясь к все той же профилактике, - вдруг сама прерывает свой патетический рассказ Екатерина, - о проблемах должно было быть известно до его рождения. Так, чтобы он родился и в спокойном состоянии переехал к хирургам, которые его бы планово прооперировали».
Ольга и Екатерина опять начинают бурно обсуждать друг с другом финансовую сторону работы врачей, а также что им в семье бы пригодился пластический хирург («Когда нам будет лет по 50–60, нужно будет «подтянуться» и снова сняться для ELLE», - смеется Ольга), ставят диагнозы команде ELLE, обсуждают, что хорошо бы купить папе пальто, вроде того, что было на съемке: Лео Антонович смотрелся в нем элегантным итальянцем. Пальто действительно очень подошло. Правда, зеленый хирургический костюм смотрится на Лео Антоновиче не хуже. Снова переодевшись в него после съемки, несмотря на то что поджимала следующая встреча, ведущий кардиохирург России нашел время, чтобы попрощаться с каждым из нас, сказать спасибо - действительно сердечно. «Я живая легенда? - провожая нас, улыбался Лео Антонович. - Да я вас умоляю! Считается, что детям известных людей иногда мешает фамилия. Мои дочери замужем, но оставили девичью фамилию. Мне это очень приятно».
Готовясь к встрече с Лео Антоновичем, я пересмотрела много телевизионных передач с его участием, и стало казаться, что мы давно знакомы. Все, кто знает его или только слышал о нем, говорят: это золото, а не человек, это врач от Бога. Здороваюсь и задерживаю его руку чуть больше, чем надо. Понимая, что эти руки держат живые человеческие сердца в прямом, а не в переносном смысле.
Лео Антонович Бокерия
Директор НЦ ССХ им. А. Н. Бакулева с 1994 года; кардиохирург, изобретатель, педагог. Академик РАН и РАМН, член Общественной палаты. Президент Общероссийской общественной организации «Лига здоровья нации», главный кардиохирург Минздрава РФ.
«Как будем разговаривать, сидя? Стоя?» - с улыбкой интересуется крепкий мужчина в хирургическом костюме. Академик по‑мальчишески присаживается на краешек стола, готовый сорваться в операционную, как только там будет всё готово для самого важного этапа операции. Интервью не прекращается и во время операций - каждая минута мэтра бесценна.
КС: Лео Антонович, прежде всего, примите благодарность и признательность за то, что российская сердечно-сосудистая хирургия находится на мировом уровне и операции на сердце по показаниям проводятся всем россиянам, от новорожденных до пожилых. Поделитесь, пожалуйста, с читателями нашего журнала секретом сохранения работоспособности, ясности ума, выносливости и оптимистичного отношения к жизни.
Лео Антонович: Это коллективу нашего Центра спасибо (улыбается). А секрет прост. Современная медицина является высшим уровнем достижений науки и техники. Очень важно, чтобы человек, работающий в медицине, всё время об этом помнил. Он не имеет права забывать о непрерывном повышении профессионального мастерства. Врачу необходим постоянный профессиональный рост, а это карьера. Он должен понимать, что чем выше его достижения в профессиональном отношении, тем выше удовлетворённость собой. Чем выше его карьерный рост, тем оправданнее надежды пациентов, которые вынуждены обращаться к нему за помощью.
КС: То есть карьерные устремления врача - залог его работоспособности?
Лео Антонович: Да, секрет хорошей работоспособности - это в какой‑то мере одержимость профессией врача и постоянное самосовершенствование. Похожая профессия - дипломат. У дипломатов тоже имеют большое значение карьера и солидная фундаментальная подготовка.
КС: Каким именно образом обычный врач может заниматься карьерой?
Лео Антонович: Для этого существует «непрерывное медицинское образование». Оно распространено во всём мире и прекрасно отработано. Мы у себя в Научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева с 1998 года организуем процесс учебы врачей с позиции непрерывного профессионального образования.
КС: Как же это технически происходит?
Лео Антонович: Согласно «классике» у врачей есть такой документ - «500 часов непрерывного образования». Каждый врач заполняет его сам: сколько лекций он прослушал (время примерно известно), сколько статей написал, сколько докладов сделал, это время тоже считается. Мы стремимся этот стереотип внедрить в работу. Мы также стимулируем интенсивность научной и клинической деятельности в ежедневной работе. Если врач верен профессии, если стремится помочь больному человеку, то точно понимает: эти стремления невозможны без непрерывных занятий самообразованием. Без такой самоотдачи невозможно будет в конце профессиональной деятельности себя уважать.
КС: Значит, как начали учиться со студенчества, так и продолжаете, несмотря на должность главного кардиохирурга страны?
Лео Антонович: Нас так учили в Первом медицинском институте. У нашего выпуска недавно был юбилей - 50 лет окончания I МоЛГМИ. На праздновании встретились своим курсом. У нас на курсе есть и академики, и известные профессора, и, как выяснилось, в принципе мы себе одинаково жизнь представляем. Вообще большое значение имеет, какой вуз ты окончил, как там хранят традиции. В хороших вузах и по сей день внедряют в жизнь новые традиции, такие как поощрение лучших студентов, открытие новых факультетов для особо целеустремленных студентов. Не просто одаренных, а людей, которые изо всех сил стремятся к медицине. Просто часто одаренные люди считают, что многое успеют сделать потом. Поэтому я и молодым врачам, и своим внукам говорю, которые у меня в возрасте от 2 лет до 20: «То, что вы сейчас не успеете, никогда не сможете наверстать».
КС: Кстати, а в каком возрасте у вас был первый контакт с кардиохирургией?
Лео Антонович: Впервые реальный контакт был при поступлении в Первый московский медицинский институт. Я ведь очень книги любил (и люблю), и когда приехал в Москву поступать в медицинский институт, первым делом пошел в книжный и случайно наткнулся на книгу Александра Николаевича Бакулева по хирургии сердца. Знаменитый хирург накануне получил Ленинскую премию, и книга стояла на самом видном месте. Я купил, прочитал с интересом, но потрясен не был. Однако когда проходил медицинскую комиссию перед поступлением, на вопрос: «А вы уже знаете, каким врачом будете?» ответил: «Конечно, знаю. Буду хирургом». «Почему вы так решили?» - продолжал расспрашивать врач. «Хочу заниматься хирургией сердца, как Бакулев». Вот это и был первый раз.
КС: А как прошла очная встреча с хирургией?
Лео Антонович: Потом во время учебы мы занимались на кафедре госпитальной хирургии у Б. В. Петровского, где у всех на слуху был молодой профессор Глеб Михайлович Соловьёв, великий хирург, один из пионеров кардиохирургии. В свою очередь Соловьёв был выходцем с кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии Владимира Васильевича Кованова, куда я пришел в научный кружок. Из этого кружка вышли Глеб Михайлович Соловьёв, Валерий Иванович Шумаков, Юргис Бредикис, Михаил Иванович Давыдов. Практически все известные московские хирурги, окончившие Первый мединститут, занимались в этом кружке. И уже там я понял, что мне интересно центральное место в хирургии, а именно хирургия сердца и сосудов.
КС: Значит, уже полвека как вы занимаетесь кардиохирургией. Какие достижения на сегодня хотелось бы отметить?
Лео Антонович: Конечно, достижений много. Если говорить о взрослых пациентах, то в нашем Центре проводится сложное многоклапанное протезирование для удаления последствий ревмокардита, когда приходится целиком менять клапаны. Дальше идет хирургическое лечение тяжелых больных с ишемической болезнью сердца. У этих пациентов выявляется низкая фракция выброса, что говорит о снижении насосной функции сердца, поэтому для их лечения мы вынуждены изобретать различные варианты. Сегодня кардиохирургия позволяет проводить операции и на работающем сердце. Известно, что операции с искусственным кровообращением с точки зрения оперативной техники проводить лучше. Однако, если фракция выброса у пациента 30 % и ниже, то риск такой операции возрастает. Для этих случаев используем операции на работающем сердце. Очевидно, что не в каждой клинике можно делать эти сложные операции: нужен высочайший профессионализм, не только хирурга, но и анестезиолога. В некотором проценте случаев приходится в процессе операции прибегнуть к искусственному кровообращению. А это значит, что операции на работающем сердце нельзя выполнять там, где нет проверенной практики открытых операций.
Особая группа пациентов, очень большая, к сожалению, - это тяжелые больные с сочетанными заболеваниями. Это, например, порок сердца и ишемическая болезнь сердца, порок сердца и тяжелая аритмия, а бывает, к этому добавляется поражение сосудов нижних конечностей, а к этому еще - поражение сосудов, питающих головной мозг. В этой области у нас есть очень серьезные наработки. Самое главное, мы разработали этапность оперативных вмешательств в этих сложных случаях.
КС: Лео Антонович, а каковы успехи в хирургическом лечении детей с заболеваниями сердца?
Лео Антонович: У нас в стране, благодаря работе Научного центра сердечно-сосудистой хирургии им А. Н. Бакулева, за последние 15 лет совершен колоссальный прогресс в лечении новорожденных и детей первого года жизни. Только в нашем Центре ежегодно выполняется больше 1700 операций детям до года. Это операции очень сложные, достаточно длительные. И сегодня у меня из шести операций три - у новорожденных пациентов.
КС: Скажите, пожалуйста, всем ли новорожденным детям необходимо делать УЗИ сердца?
Лео Антонович: Сто процентов женщин, которые забеременели, должны знать, что им необходимо будет пройти УЗИ, чтобы выяснить, нет ли аномалии развития у плода. Мы сегодня на 16‑й неделе беременности можем сказать не только, есть ли порок, но и какой он. И подтвердить диагноз с вероятностью в сто процентов на 22‑й неделе беременности. После выявления патологии сердца плода женщина берется под наблюдение, рожает в Перинатальном центре или Институте акушерства, гинекологии и перинатологии им. Н. И. Кулакова. Сразу после родов малыш переводится в наш Центр. У нас был случай, когда мы оперировали пациента уже через 2 часа после рождения. Поэтому диагностику состояния сердца важно делать еще до того, как ребенок родился.
КС: Сегодня развивается хирургия плода. Можно ли при выявлении порока сердца скорректировать ситуацию внутриутробно?
Лео Антонович: Да, были попытки проведения таких операций внутриутробно. Но я, например, против. Поскольку внутриутробный период - период очень интенсивного развития всех органов и тканей. Единственное, что могу оправдать, это применение кардиостимулятора, если выявлено нарушение ритма, требующее стимуляции, и если родители очень хотят.
Кстати, моя старшая дочь защитила докторскую диссертацию по теме «аритмии плода». Сегодня уже существует возможность очень хорошо корректировать это внутриутробно.
КС: В наши дни наработан большой опыт выхаживания новорожденных с экстремально низкой массой тела (менее 1000 граммов). Оперируют ли их при необходимости кардиохирурги Центра имени Бакулева?
Лео Антонович: У малышей с экстремально низкой массой тела часто встречаются такие пороки развития, как незакрытый Боталлов проток, на втором месте дети с коарктацией аорты. И там и там можно помочь. Затем идут новорожденные с клапанным стенозом лёгочной артерии и клапанным стенозом аорты. Всё это сегодня можно скорректировать в качестве временной помощи. Например, расширить коарктацию, расширить клапанный стеноз, и ребенок будет нормально развиваться до того возраста, когда ему можно будет сделать полноценную операцию.
КС: По данным статистики, первое место среди причин смерти занимают болезни сердца. В то же время на третьем месте стоят смертельные травмы здоровых молодых людей, чаще всего связанные с авариями на транспорте. Было бы логично, сопоставив эти данные, наладить трансплантацию сердца, сделав ее вполне распространенной. Или это очень сложная операция?
Лео Антонович: Трансплантация не может стать рутинной операцией только потому, что донорских сердец мало. Во всем мире. Дело только в этом. А так никаких вопросов не было бы. Мы делаем намного более сложные операции, чем трансплантация. Например, вчера я делал операцию 77‑летнему пациенту с тяжелейшими митральным и аортальным пороками, тромбозом ушка левого предсердия, недостаточностью трёхстворчатого клапана. Сегодня его экстубировали. Конечно, объем этой операции сильно превосходит операцию по трансплантации сердца. Операция трансплантации длится примерно час, поэтому речь только о доступном количестве донорских сердец.
Скажем, я первую операцию трансплантации сердца сделал в 1995 году. Но, к сожалению, эта тема до сих пор не двигается. У нас ведь нет единой службы и центра органного донорства в стране. Это вопрос не к профессиональному сообществу, а скорее государственный вопрос юридического свойства.
КС: Да, это известная проблема. А какие еще проблемы беспокоят вас как одного из ведущих кардиологов мира?
Лео Антонович: Одной из серьёзных современных проблем является несовпадение интересов врача и пациента с интересами медицинской промышленной индустрии. Если мы говорим о хирургическом лечении врождённых пороков сердца, об аритмологии, об ишемической болезни, то в последнее время проявляется особый интерес к эндоваскулярным операциям. Удобно, что в этом случае не требуется обширное вмешательство. Но на самом деле не всё так просто. Ведь есть очень строгие показания к щадящему методу лечения. А именно: высокий риск того, что больной не перенесет операции на открытом сердце. Чаще всего это возраст и крайне запущенная стадия заболевания. Об этом говорят и сами разработчики метода. Однако тут интересы промышленной индустрии не совпадают с интересами больного и врача. Производитель оборудования, вкладывая большие средства, не просто хочет вернуть свои затраты, а вернуть их многократно.
Еще один пример: пациент выбирает лечение за границей, где ему в 50 лет ставят биологический клапан. Совершенно очевидно, что этот биологический клапан проживет максимум 15 лет, а скорее всего, 8–10 лет. Возвращаясь в Россию, эти больные с гордостью рассказывают о проведённой операции, не понимая, что с большой вероятностью их ввели в заблуждение. И связано это с тем, что биологические клапаны выгоднее продавать, ведь они намного дороже механических.
Мы еще недавно оперировали людей, которым механический клапан ставил еще сам Александр Николаевич Бакулев, ушедший из жизни в 1967 году. По долговечности механические клапаны пока не имеют себе равных. Другое дело, что пациенту необходимо принимать антикоагулянты.
КС: В таком случае как удается контролировать работу ваших хирургов, чтобы проводимые операции максимально соответствовали состоянию больного?
Лео Антонович: Сейчас в кардиохирургии сложилась хорошая унифицированная система подготовки к операции. Эта система закрывает возможность хирургу работать по принципу «что хочу, то и делаю». Я на конференциях часто говорю: принцип «я умею, поэтому я делаю» не проходит. На первом месте - интересы больного. Я лучше два раза его прооперирую, и он вернется домой и к качественной жизни, чем продемонстрирую собственное мастерство и сделаю всё за один раз с длительным периодом искусственного кровообращения. Ведь потом придется пациента вытаскивать всеми возможными методами.
КС: Чего не хватает сейчас для дальнейшего развития кардиохирургии, кроме материальных аспектов?
Лео Антонович: Мы ждем создания общей базы по кардиохирургии, где будут храниться данные на каждого сердечно-сосудистого хирурга. Есть пример. В советские времена у нас была пациентка с так называемыми «влажными лёгкими» после тяжелой операции, и мы обратились за помощью к американским коллегам. Так вот они по своей контактной базе нашли ученого, который занимался рыбами на Северном Ледовитом океане. Он изучал, как рыба ныряет, плывет и выныривает через 300 метров, как происходит ее газообмен в это время. Этому ученому было примерно 32–34 года. Несмотря на возраст, именно его прислали для помощи нашей пациентке, поскольку эту тему лучше всех знал он. Говорю это к тому, что должна быть общая база данных на всех хирургов.
Тем более я, как председатель Комиссии по аттестации, сталкиваюсь с тем, что кардиохирург имеет высшую категорию по сердечно-сосудистой хирургии, а кроме установки кардиостимулятора больше ничего не делает. Хотя мы понимаем, что это люди заслуженные, преданные профессии. Но по новым правилам врачи должны соответствовать статусу кардиохирурга полностью.
КС: И пациенту наверняка будет полезно узнать о квалификации своего врача из такой базы. Кстати, влияет ли психологический настрой больного на кардиохирурга? Ведь часто больные боятся операции, отказываются от нее, мотивируя «сколько проживу, столько и проживу».
Лео Антонович: Нет, на врача, конечно, настрой пациента не влияет. Ведь сегодня мы точно знаем статистику, чего ожидать в том или ином случае. Представляете, у нас есть операции, где летальность 0 %. И это операции на сердце! В кардиохирургии это невероятный прорыв.
С другой стороны, никто не отменяет важности контакта врача и пациента, особенностей эмоционального состояния больного. Очень важно, чтобы семья поддерживала, чтобы близкие пациента к этому времени выяснили, что творится вокруг этой болезни и к чему она может привести человека. Потому что сегодня сердечно-сосудистая хирургия и ее альянсы в виде интервенционной кардиологии и электрофизиологической хирургии могут вылечить практически любую болезнь. Разумеется, значительно улучшив качество жизни при этом.
КС: Наверное, иногда приходится и уговаривать на операцию?
Лео Антонович: Нет, мы на операцию никогда не уговариваем. Но вот доступно разъяснить пациенту, что его ждет в том или ином случае, врач обязан. Иногда я говорю так: вы можете оперироваться в любом другом месте, в том числе и за границей, главное, обязательно сделать необходимую операцию.
КС: Успех операции зависит ведь не только от хирурга. У вас надежные сотрудники?
Лео Антонович: Сейчас у нас в Центре очень мощный коллектив. Имею в виду и анестезиологов, и реаниматологов, и других врачей. Средний медицинский персонал очень солидный. Вы же видели, какие операционные сестры! Молодежь сразу попадает в исключительно профессиональную среду. Медсестры, которые постарше, каждый день переживают эти тяжести, и поэтому они открыты, им нечего скрывать, они от души учат молодежь. И я этому, правда, очень рад.
КС: Сложно ли попасть на лечение в ваш Центр?
Лео Антонович: Сегодня очереди на операцию в Бакулевском центре среди пациентов очень маленькие. Мы в прошлом году сделали более 5000 операций только на остановленном сердце. Моя личная цель - чтобы больные не ждали вообще. Иногда попадаются разные жалобы на эту тему. Мы стараемся разобраться, и, как правило, выясняется, что врачи не виноваты.
Возможно, проблема состоит в том, что, согласно квоте, пациент должен прийти на операцию полностью обследованным. А так я не слышал, чтобы кто‑то долго ждал. Если кто‑то ждет, то может звонить прямо мне, я лично проверю.
КС: Лео Антонович, во время нашей встречи вы уже сделали две операции, осталось еще четыре. Даже ваши молодые ученики удивляются такой работоспособности! Поэтому снова несколько вопросов на тему «личная жизнь кардиохирурга Бокерия». Сколько часов вы спите? Как проходит утро?
Лео Антонович: Спать надо бы, как всем, часов 7–8, но я сплю максимум 6 часов. Зато отсыпаюсь в выходные по 9 часов.
На завтрак уже много лет я ем домашний творог, который делает моя одногруппница, по совместительству моя супруга и бабушка моих внуков Ольга Александровна. Иногда гречка. Ни чая, ни кофе после холодного душа мне утром не требуется.
КС: А еще что дает жизненную энергию доктору Бокерии? Как любите отдыхать?
Лео Антонович: Очень радуюсь, когда вижу своих близких. Для меня это большая радость, потому что вижу их редко, ведь мы все, включая семерых внуков, занятые люди. Я много читаю. У меня, кстати, давно есть два друга, больших писателя. В последние годы я много их читаю.
КС: Доктор, можно узнать, какая у вас мечта?
Лео Антонович: Я руководитель большой организации, посвятил этому всю свою жизнь. Я пришел работать,
когда смертность в кардиохирургии достигала 60 %, а сейчас летальные исходы случаются очень редко. У меня одна мечта: утром прийти на работу и узнать, что никто из пациентов не умер
Несмотря на всевозможные знания и многочисленные титулы, Лео Антонович большую часть рабочего дня проводит у операционного стола. Главным делом своей жизни он считает работу кардиохирурга.
«АиФ»: - Лео Антонович, на днях от инфаркта умер 46-летний Владимир Турчинский. Какой возраст критический с точки зрения кардиологии?
Лео Бокерия: - В России первый пик инфарктов миокарда у мужчин возникает в возрасте 39-44 года, второй - в 49-54 года. Женщин кардиопроблемы настигают после 55 лет. Однако сердечно-сосудистые недуги - не приговор. Если ишемическая болезнь сердца находится под контролем, человек доживает до 85-90 лет.
Ошибки случаются
«АиФ»: - Врачи нередко ошибаются с диагнозом. приходилось ли вам с этим сталкиваться?
Л. Б.: - К сожалению, это случается. Во время нашего последнего выездного осмотра несколько человек мы сняли буквально с операционного стола. Сегодня недоразумения происходят реже. Многие медучреждения оснащены эхокардиографами, компьютерными и магнитно-резонансными томографами.
«АиФ»: - Складывается ощущение, что болезни сердца можно вылечить только хирургическим путём. Насколько кардиохирургия эффективнее кардиотерапии?
Л. Б.:
- Сегодня на первый план выходят именно хирургические методы - благодаря простоте и долговечности эффекта. Однако от консервативного лечения мы никогда не отказываемся.
«АиФ»: - Вашему детищу - акции «Прикоснись к сердцу ребёнка» - исполнилось 10 лет. Что удалось сделать за эти годы?
Л. Б.: - 10 лет назад к болезням сердца было другое отношение. Молодые родители отказывались от детей с врождёнными пороками, считая их неизлечимыми. Бюджетное финансирование операций было незначительным. Мы решили рассказать о возможностях диагностики и полного излечения таких детей и заодно пролечить какую-то часть детей за счёт спонсоров. Мы не знали, что из этого получится. Но акция получила известность. Нам удалось переломить ситуацию: к порокам сердца теперь относятся как к решаемой проблеме, а государство выделяет серьёзные средства на оказание помощи таким детям.
«АиФ»: - Есть ли разница между отечественной и мировой кардиологией?
Л. Б.: - Обобщать трудно, но наш центр сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева во многом превосходит все известные мировые клиники. Отечественная школа клинической медицины всегда считалась классической. Принципиальная разница - только в менталитете наших пациентов. Американец точно знает, что он должен ежедневно спать не меньше 7 часов, ежегодно отдыхать и избегать стрессов. Наши ко всему относятся, как бог на душу положит. Единственные советы кардиологов, которые пользуются успехом, - это алкогольные послабления. Сказал один кардиолог, что виски для сердца полезнее, чем водка, - и вот теперь все пьют виски под предлогом, что это полезно для сердца. К сожалению, исправить общественное сознание пока не удаётся, несмотря на все усилия.
«Продолжаю оперировать»
«АиФ»: - Какая ваша ежедневная хирургическая норма?
Л. Б.: - Получается не меньше 4 операций в день.
«АиФ»: - До какого возраста кардиохирурги остаются «в строю»? Ведь операции на сердце тяжелы физически.
Л. Б.: - Мои коллеги - люди выносливые. Редко кто оставляет практику раньше 65 лет. Обычно работают гораздо дольше. Выдающиеся хирурги Майкл Дебейки и Фёдор Григорьевич Углов оперировали до последних лет жизни, хотя Майкл ушёл, не дожив двух месяцев до своего столетнего юбилея, а Фёдор Григорьевич - в возрасте 105 лет. «Уходить в запас» раньше времени обидно - американские кардиохирурги только начинают самостоятельную работу в 37 лет.
«АиФ»: - Среди кардиохирургов много долгожителей?
Л. Б.: - В кардиохирургии есть уникальные примеры долгожительства. Борис Васильевич Петровский, министр здравоохранения СССР, основатель Научного центра хирургии РАМН, прожил 97 лет. Борис Алексеевич Королёв, патриарх российской кардиохирургии, академик РАМН, отметил вековой юбилей. Секрет такой. Все великие хирурги - организованные люди, придерживающиеся здорового образа жизни и большое внимание уделяющие поддержанию физической формы. Большинство из них не пьёт, не курит, многие уже давно отказались от кофе, занимаются спортом (чаще всего - плаванием). Огромное значение имеют особенности нервной системы и самоконтроль. Жена Петровского рассказывала, что даже после проработок в Кремле он, возвращаясь домой, всегда с аппетитом ужинал и сразу засыпал - без всяких снотворных и успокоительных. Очень важно, что кардиохирурги - это люди, абсолютно уверенные в полезности своего труда.
«АиФ»: - В вашей семье все врачи - жена, дочери, зятья. Часто ли ваши семейные обеды перетекают в «учёный совет»?
Л. Б.: - Тематические разговоры действительно случаются. Что-то дочери спрашивают у меня, но чаще всего я задаю вопросы им. Мои дочери - хорошие специалисты. Случись что - своё сердце я доверю только дочкам.
«АиФ»: - Что великие кардиохирурги желают себе на юбилей?
Л. Б.: - Недавно прочёл интервью Королёва накануне его 100-летнего юбилея. Его спросили, о чём он мечтает. Борис Алексеевич ответил: «Пожить ещё...»
- Крайне важна физическая активность - сохранить сердце здоровым невозможно без полноценной физической нагрузки.
- Соблюдайте режим питания - не рекомендуется ни голодать, ни переедать. Есть нужно ровно столько, чтобы спокойно дожить до следующего приёма пищи. Наедаться с утра, когда организм ещё не проснулся, антифизиологично, а голодая вечером, мы не даём нервной системе возможности восстановиться
- Не ломайте свои биологические часы - придерживайтесь режима дня, это даёт сердцу возможность восстановиться.
Досье
Лео Бокерия родился 22 декабря 1939 года в г. Очамира (Абхазия). С 1994 г. - директор НЦССХ им. А. Н. Бакулева РАМН. Лауреат Ленинской и Государственных премий. Основоположник хирургической аритмологии.
Главный кардиохирург Минздрава РФ рассказал о вредных и полезных привычках, влияющих на продолжительность жизни.
Лео Бокерия – врач в области кардиохирургии, педагог, общественный деятель, профессор. Он активно занимается работой, целью которой является пропаганда здорового образа жизни, был избран главой организации «Лига здоровья нации». Недавно Лео Бокерия посетил тематическое мероприятие, где рассказал о своих собственных привычках и том, что необходимо сделать, чтобы не насобирать «букет» заболеваний к старости. Услышать наставления именитого кардиохирурга можно было на форуме «Здоровье нации – основа процветания России», который состоялся недавно в «Манеже».
Интересная тенденция
Врач уверен, что невозможно в один месяц или год оздоровить всю нацию, как будто по щелчку пальцев. Нельзя на все 100% вернуть здоровье человеку, который на протяжении 40 лет регулярно держит во рту сигарету. У медиков есть лишь попытки для продления жизни такому пациенту. Однако не все потеряно, считает Лео Бокерия.
«Мы можем приучить осознанно следить за своим образом жизни и здоровьем тех, у кого нет вредных привычек. На практике мы выяснили, что даже 1 человек, которого удалось убедить соблюдать простые правила, способен привить их еще 5-6 своим знакомым или родственникам. В результате они откажутся от вредных привычек, начнут следить за тем, что их окружает, чем они питаются», – рассказывает врач и ученый.
Лео Бокерия говорит, что в нашей стране нация не любит волноваться о своем здоровье. Например, о существовании аорто-коронарного шунтирования люди не знали до того момента, пока первому президенту Борису Ельцину не провели подобную операцию. Неудивительно, что Россия возглавляет список стран по числу заболеваний сердца.
Специалист утверждает: «Отсутствие здорового образа жизни берет истоки из низкой образованности. Мы заметили интересную закономерность: в Москве, считающейся одним из самых загазованных городов, где человек ежедневно подвергается негативным факторам и стрессу, люди живут дольше, чем в других регионах. Казалось бы, немыслимый парадокс! Но именно в столице находится больше всего жителей с высшим образованием, а они не приемлют наплевательского отношения к себе и здоровью. Человек, закончивший ВУЗ, следит за собой: старается следовать режиму дня, регулярно проводит гигиенические процедуры, далек от вредных привычек».
Нации негде оздоровляться!
России нужно брать пример с Германии. Там 35 лет назад был взят курс на оздоровление нации, сделано было очень многое: повсеместно сооружались беговые дорожки, в парках обустроены трассы для ходьбы и бега, водоемы, открыты бассейны в разных учреждениях. Немцы постарались обеспечить условия для оздоровления. Именно поэтому в Германии люди придерживаются здорового образа жизни до сих пор.
Лео Бокерия рассказал, как он приезжал в гости к другу: «Около 3 лет назад я собственными глазами видел, как начинается день рядового немца. Люди встают в 7 утра и выходят на пробежку, причем делают это с превеликим удовольствием и улыбкой. На беговой дорожке можно встретить самых разных персонажей: молодых, тучных, худощавых, пожилых. Наверное, именно благодаря такому энтузиазму и любви к активному образу жизни немцы живут дольше».
Врач продолжил: «А что мы видим в России? Люди совсем перестали двигаться, ходить. А все почему? У нас элементарно нет условий! Я сам живу на Ленинском проспекте, раньше совершал прогулки до площади Гагарина. Дорога занимала час в обе стороны. Но сейчас мне пришлось забросить свое любимое дело: кругом машины, смог, пыль, да и передвигаться теперь по улице в принципе физически опасно. У нас не могут сделать даже беговые дорожки, что уж говорить о велосипедных!»
Лео Бокерия сообщил, что при проведении конкурса на президентский грант, посвященного пропаганде здорового образа жизни, было предложено 1600 проектов. Это показывает, что народ понимает, что необходимо сделать, чтобы прожить дольше. Но на практике часто видишь противоположное: лень, буйство вредных привычек, переедание.
Курильщик со стажем бросает курить
Кардиохирург сам увлекался пагубной привычкой целых 20 лет, но бросил курить сразу, в один день.
Избавиться от курения Лео помог случай. Еще будучи молодым профессором и заядлым курильщиком, он вел прием пациентов. К нему на консультацию пришел больной, который сказал, что чистил зубы перед тем, как зайти в кабинет врача. Пациент боялся, что от него будет пахнуть табаком, но изумился, когда увидел курящего кардиохирурга. Тогда врач сказал: «Не берите с меня пример!»
После этого случая Лео уже больше не смог взять в рот сигарету. А потом и вовсе стал спрашивать у своих коллег, как они могут продолжать курить, если знают о последствиях (развитии рака легких, инфаркта, гипертонии).
Куриное яйцо вместо шоколада
Бокерия рассказывает о диете: «От шоколада я отказался в сентябре 2016 года. Раньше я постоянно употреблял его: поглощал плитку горького шоколада после выхода из операционной, а потом отправлялся работать снова часов на 5-6. Но позднее я задумался о качестве своего рациона и стал питаться по диете американских астронавтов. Она предполагает исключение сахара, соли и хлеба из меню. Мой вес снизился на 9 кг, и я чувствую себя гораздо лучше.
На завтрак я употребляю творог, а после работы в операционной – маложирный йогурт или вареное куриное яйцо. Нормально питаюсь уже дома вечером».
Леонид Бокерия родился 22 декабря 1939 года в городе Очамчира, Абхазия. В 1965 году он окончил 1-й Московский медицинский институт имени И.М. Сеченова и поступил в аспирантуру на кафедру топографической анатомии и оперативной хирургии. Завершив учебу в 1968 году, Бокерия по распределению был направлен на работу в качестве старшего научного сотрудника в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева.
Здесь в 1974-1977 годах он руководил лабораторией гипербарической оксигенации, а затем был назначен заместителем директора по науке, руководителем отделения хирургического лечения нарушений ритма сердца. С 1994 года Лео Антонович является директором Научного Центра сердечно-сосудистой хирургии,- НЦССХ, имени А.Н. Бакулева РАМН. Основные направления научной деятельности Бокерия - это хирургическое лечение различных болезней сердца с применением новейших методов диагностики и лечения.
Он лично выполнил более 200 операций на сердце в условиях барооперационной, ряд из которых стали абсолютно новыми в хирургической практике. Большой вклад Лео Антонович внес в проблему хирургического лечения нарушений ритма сердца и ишемической болезни сердца. Им выполнены первые успешные операции, которые значительно расширили возможности лечения ранее неоперабельных больных. Он также инициатор развития и такого направления, как малоинвазивная хирургия.
Особой заслугой кардиохирурга является выполнение и первых в стране имплантаций искусственных желудочков сердца и кардиовертеров-дефибрилляторов. Им лично выполнено большое количество таких операций, в том числе впервые в мире у детей. Бокерия на протяжении всей своей деятельности активно и успешно использовал экспериментальный метод. Целый ряд операций и методик, апробированных в эксперименте, затем были успешно реализованы в клинике, а теперь широко применяются не только у нас в стране, но и за рубежом.
Уникален и личный хирургический опыт Лео Антоновича, полученный в ходе нескольких тысяч операций на открытом сердце. Он неоднократно выезжал за рубеж для выполнения показательных операций. По инициативе Лео Антоновича в НЦССХ имени Бакулева РАМН был создан целый ряд новых клинических подразделений, обладающих высочайшим диагностическим и лечебным потенциалом. Одновременно с интенсивной операционной деятельностью и огромной административной работой на посту директора Центра, Бокерия также активно занимается преподаванием.
Он является создателем крупнейшей в стране кардиохирургической школы, руководителем кафедры сердечно-сосудистой хирургии Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, Российской академии последипломного образования и факультета послевузовского образования медико-стоматологического Университета, воспитав тем самым не одно поколение врачей.
Бокерия - Академик и член Президиума Российской академии медицинских наук, действительный член многих международных ассоциаций хирургов, Президент Общероссийской общественной организации «Лига здоровья нации», Член Общественной палаты РФ, директор НЦССХ имени А.Н.Бакулева РАМН, Главный кардиохирург Министерства здравоохранения РФ, доктор медицинских наук, профессор.
Лео Антонович имеет более 150 патентов на изобретения, полезные модели и рационализаторские предложения, им опубликовано более тысячи статей, из них более ста - за рубежом. Он автор целого ряда проблемных монографий и единственного в стране руководства по сердечно-сосудистой хирургии. Он также является главным редактором журналов «Грудная и сердечно-сосудистая хирургия» и «Бюллетень НЦССХ им. А.Н. Бакулева РАМН», основателем журнала «Анналы хирургии» и журнала «Доктор».
В марте 2017 года Указом Президента России Владимира Путина Бокерия Лео Антонович вошел в состав Общественной палаты Российской Федерации.
Лауреат Ленинской и Государственной премий, Заслуженный деятель науки РФ, Бокерия награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II, III и IV степени, орденом Чести,- Грузия, орденом РПЦ Преподобного Сергия Радонежского II степени и другими наградами, как России, так и других стран, а также многими международными и отечественными общественными премиями. Он является почетным гражданином городов Поти и Тбилиси.
Бокерия женат. Его супруга - Ольга, с которой он познакомился еще в институте. Их дочери Екатерина и Ольга - тоже врачи.