Мюнхенский путч
После неудачной попытки поступить в венскую Академию изящных искусств, смерти матери и поражения в войне провал путча 1923 года стал четвертым событием в жизни Адольфа Гитлера, нанесшим ему тяжелую моральную травму. Из трех первых только в одном фюрер мог винить себя – он не смог посвятить себя архитектуре, потому что у него не было аттестата зрелости. Впоследствии он признавал, что таланта живописца у него не было, но хранил убежденность, что мог бы стать великим архитектором. Впрочем, он объяснял свой неуспех чужими происками – виноваты были несправедливое общество, режим Габсбургов и, конечно, евреи. В годы войны у него появилось много времени на раздумья, и он пришел к выводу: все зло – от ненавистного интернационализма. Пока он вместе с другими рисковал жизнью на войне, внутри страны действовали антинародные силы – марксисты и евреи, столкнувшие Германию в грязь и ставшие причиной ее военного поражения.
Начиная с Пазевалька, в его душе зрела глухая ненависть к предателям, желание покарать их и вернуть стране подобающее ей место. Он был такой не один. Правые националисты разделяли это устремление: демонтировать версальскую систему и вернуть Германии величие. Но, если между этими людьми не существовало принципиальных разногласий, они значительно расходились в понимании средств для достижения цели и выборе подходящего момента.
Мюнхенский путч похож на молнию, озарившую республику, разъедаемую разрушительными центробежными силами, и напоминал пародию на революцию, целью свергнуть правительство рейха или начать военную кампанию против французских оккупантов в Руре. Чтобы понять, как и почему вспыхнул Мюнхенский путч, необходимо проанализировать обстановку на трех разных уровнях – берлинская сцена, Бавария и Национал-социалистическая партия во главе с ее фюрером.
Общая обстановка
Оккупация Рура французами и бельгийцами 11 января 1923 года ускорила экономический, социальный, но главным образом финансовый кризис рейха. Чтобы надавить на Германию с выплатой задолженности по репарациям, президент Французского совета Реймон Пуанкаре решил занять Рур. Немецкий канцлер Вильгельм Куно – человек беспартийный, но пользующийся поддержкой «буржуазной коалиции», видел всего один выход из создавшегося положения – «пассивное сопротивление», то есть остановка производства в горнорудной и металлургической промышленности, а затем полное прекращение выплаты репараций (составлявших 132 миллиарда золотых марок), провозглашение незаконными всех указов, изданных оккупантами, и запрет выплачивать им пошлины и налоги. Французская инициатива сделала то, чего не могли добиться ни перемирие, ни Версальский договор, ни борьба за Верхнюю Силезию в 1919 году, – сплотила нацию в «священный союз». Даже так называемые веймарские партии – либералы, центристы и социал-демократы – осудили захватчика.
Однако за единым фасадом скрывались глубокие разногласия, продолжавшие отсекать левых от всех остальных партий. Синдикалисты и социалисты согласились с «пассивным сопротивлением» только ради того, чтобы воздвигнуть барьер на пути роста национализма; коммунисты поначалу придерживались своей прежней линии поведения: порвать с буржуазной политикой, заставить богачей выплатить репарации и с помощью СССР создать коалиционное рабочее правительство. В более конкретном плане они предлагали провести всеобщую забастовку. Но, так же как правых, их раздирали внутренние разногласия, которые с большим трудом пытался примирить Карл Радек – «око Москвы» в Берлине. Руководители партии выдвинули лозунг: «Бить Куно на Шпрее, а Пуанкаре – на Рейне». Позицию меньшинства высказала Клара Цеткин, представитель левого партийного крыла, феминистка и подруга Розы Люксембург: «Не завтра и не в светлом будущем, а уже сегодня, в бою с французским империализмом и немецким капитализмом, мы с непоколебимой верностью и неустанной энергией защищаем интересы великой нации трудящихся». Одновременно КПД попыталась перетянуть на свою сторону мелкобуржуазные элементы из реакционных и «фашистских» партий – этот термин как раз только что появился и имел большой успех. Попытки установить связь с французскими коммунистами не принесли результатов, с одной стороны, из-за отсутствия у французских рабочих интереса к Руру, с другой – из-за того, что немецким труженикам было слишком тяжело вести войну на несколько фронтов – во имя Интернационала, против французских захватчиков и против ежедневной нужды.
Но правые и центристские течения пассивное сопротивление должно было завести намного дальше, позволив наконец перейти к национальному возрождению, включающему в себя и укрепление военной мощи. По Версальскому договору армия Германии могла насчитывать не более 100 тысяч человек, но уже с 1920 года помимо регулярных войск начали создаваться отряды «черного рейхсвера». Их главным инициатором выступил генерал фон Зект.
С распространением кризиса в правых и ультраправых кругах, а также в армии все громче раздавались голоса в пользу диктатуры одного человека или директории. Военные видели в этой роли фон Зекта, в роли его помощников – группу экспертов и промышленников. Но «сфинкс», как его называли, стремился держать рейхсвер вне политики, сделав из него нечто вроде государства в государстве.
С момента вступления франко-бельгийских войск на территорию Рура численность немецких войск значительно выросла благодаря кредитам, открытым в рамках пассивного сопротивления. Армия получила 100 миллионов золотых марок и кредит на 300 миллионов для закупки оружия в Италии. Шла подготовка волонтеров, создавались отряды боевиков, способных вмешаться в дело в случае внутренних беспорядков; с 1923 года они превратились в отлично тренированные резервные части; формировались отряды обороны, призванные противостоять вторжению со стороны Польши или Чехословакии. От немецких земель требовали внести свой вклад в финансирование войск. Они реагировали по-разному, в зависимости от политической окраски местных правительств. Пруссия и Саксония, где правили социал-демократы, ответили отказом; Бавария дала положительный ответ.
Большинство населения воспринимало оборонительные мероприятия как предвестие новой войны, в том числе и потому, что сотрудничество между регулярной армией и нелегальными военизированными подразделениями вынуждало армию вступать на политическую арену. Фон Зект принял руководителей основных патриотических движений – генерала Людендорфа и Гитлера; судя по всему, их экстремизм не пришелся ему по душе. А вот встречаться с бывшим командиром знаменитого балтийского вольного отряда Росбахом он отказался наотрез. В конце концов Росбах очутился в Баварии, так же как капитан Эрхардт, чьи люди были замешаны в убийстве в 1922 году министра иностранных дел фон Ратенау, – он сам бежал из Лейпцигской тюрьмы до того, как его допросили. В сентябре 1923 года он командовал войсками на границе Баварии и «красной» Саксонии.
Экономическая и финансовая ситуация стремительно ухудшалась. Если в начале 1919 года инфляция имела свои положительные стороны, позволяя бороться с массовой безработицей, то теперь она достигла точки невозврата. Пассивное сопротивление обошлось в 3,5 миллиарда марок. В начале января 1923 года за доллар давали 7525 бумажных марок (курс на 4 августа 1914 года – 4,2 марки за 1 доллар); 1 февраля – 41 500 марок, 1 июля – 160 тыс. марок, 1 августа – 1 102 750 марок, 1 сентября – 91 724 250 марок. Даже самые дерзкие спекулянты, сколотившие себе на инфляции состояние, оказались под угрозой разорения. Цены окончательно сбесились, повсюду царили голод и безработица. В октябре – декабре 1923 года в стране насчитывалось 28,2 процента полностью безработных и 23,6 процента – частично занятых.
Нет ничего удивительного, что повсеместно вспыхивали беспорядки, особенно в крупных городах и на оккупированных территориях. Ситуацией немедленно воспользовались левые и правые экстремисты. Первые выступали против национализма, милитаризма и фашизма. Появились «пролетарские кентурии» – военизированные организации, в основном в Центральной Германии и в Рурской области. Прусский министр внутренних дел социал-демократ Зеверинг запретил их деятельность на всей территории страны. Правые экстремисты обрели второе дыхание. Немецкая партия свободы, основанная в декабре 1922 года, в феврале 1923-го поглотила Движение за великую Германию Россбаха, заткнув таким образом брешь, образовавшуюся в ноябре 1922 года в результате запрета Национал-социалистической партии в Пруссии, Бадене, Саксонии, Тюрингии и в Гамбурге. В день, когда французы входили в Рур, Петер фон Гейдебрек основал «Вервольф» («Оборотень») – группу из молодых солдат и ветеранов войны. Как и лига Оберланда, он занимался спортивным и нравственным воспитанием своих питомцев в духе volkishc – антикапиталистическом, антипарламентском и националистическом. Все эти движения открыто пропагандировали ненависть и отбрасывали всякую идею примирения между народами. «Ненависть у материнской груди. Ненависть в школе. Ненависть в церкви. Ненависть в казармах. Ненависть в сердцах. Ненависть в кулаках. Единая, великая, глубокая ненависть 75 миллионов немцев».
Перед подобными трудностями воля к сопротивлению выдохлась сама собой. В августе 1923 года кабинет Куно был замещен объединенным кабинетом под руководством Густава Штреземана – бывшего депутата от национал-либералов и президента ДВП. Возникла необходимость в правительстве «общественного спасения», поскольку к экономическим и финансовым неурядицам добавилась опасность отсоединения Рейнской области, Пфальца и даже Баварии.
Из ярого националиста Штреземан превратился в разумного социалиста. Он не видел иного решения, кроме как объявить 26 сентября 1923 года об окончании «пассивного сопротивления» и о вступлении в переговоры с Францией по поводу репараций. В июле 1924 года в Лондоне был заключен новый договор, ратифицировавший план Доса.
Финансовая катастрофа достигла кульминации; марка перестала быть конвертируемой. Центральный банк выпустил новую денежную единицу, обеспеченную золотом, – рентную марку.
Бавария
Приход к власти Штреземана и меры, предпринятые его правительством, послужили крайне правым предлогом для усиления смуты в Баварии. Возмущение баварцев достигло пароксизма во время «захвата Рура». Исключая сельских жителей, склонных к «бело-голубой» политике (цвета земли Бавария), население – мелкая и средняя городская буржуазия, широкие народные массы – высказывались за пангерманизм, расизм и антибольшевизм. Присутствовали и сепаратистские тенденции, поскольку баварская обособленность имела долгую историческую традицию. Самая мощная партия – БВП (Партия баварского народа), отпочковавшаяся от Католического центра, – призывала к федерализму; роялисты делали ставку на князя Зуппрехта Виттельсбахского, сына Людовика III. Большинство баварских политиков причисляли себя к «ячейке» немецкой буржуазии, призванной трудиться во благо возрождения рейха. Как мы уже имели возможность убедиться, эта земля стала прибежищем всевозможных экстремистов и врагов республики. В изобилии патриотических, военизированных и национал-активистских (термин, которым с одинаковым удовольствием пользовались и Эрнст Рем, и президент Баварского комитета Манфред фон Книллинг) движений следует выделить Ассоциацию патриотических организаций, лигу Оберланд и «Знамя рейха». По настойчивой просьбе Рема Гитлер после некоторых колебаний высказался за создание Трудового объединения патриотических боевых ассоциаций, чему посвятил длинную речь 19 апреля. В задачи объединения входило превратить Баварию в очаг немецкого возрождения посреди гнилого «марксистского рейха».
2 сентября движения, составлявшие ядро патриотических организаций, образовали Боевую лигу (Кампфбунд), впоследствии перешедшую под политическое руководство Гитлера и военное – подполковника Германа Крибеля. Наряду с этими крайне военизированными организациями существовала лига «Бавария и рейх», которую возглавлял доктор Питтингер. Исповедуя сепаратизм, она поддерживала тесные связи с австрийцами и французами, от которых получала финансовую помощь.
В подобной обстановке баварский правитель фон Лерхенфельд предпочел уклониться от исполнения закона о защите республике, принятого рейхстагом летом 1922 года и предусматривающего запрет на деятельность организаций, враждебно настроенных к республиканским институтам (вследствие чего в Пруссии и некоторых других землях была запрещена Партия нацистов – этот термин впервые появился в это же время). Напряженность между Баварией и рейхом немного ослабла в годы правления Куно, особенно после того, как Лерхенфельда сменил Киллингер. Куно даже нанес в Баварию визит, а один из его сотрудников встретился с Гитлером. Кроме того, оккупация Рура заметно изменила общий расклад. Отныне вопрос о противостоянии «националистическим элементам» больше не стоял на повестке дня, особенно с учетом того, что они пользовались поддержкой баварского шефа рейхсвера генерала фон Лоссова, с которым Гитлер регулярно виделся.
В конце 1922 года в Баварию перебрался Людендорф, что существенно укрепило позиции антиреспубликанских сил. Вокруг него формировалось ядро контрреволюции. В свою очередь, фон Зект прибыл в Мюнхен, чтобы лично убедиться в том, что здесь под видом «весенних сборов» вовсю идет повальная мобилизация. Он всецело одобрил меры, предпринятые фон Лоссовом ввиду укрепления рейхсвера, попутно дав совет не поддаваться ничьим влияниям. Он как в воду смотрел – если в намерения Гитлера отнюдь не входило уступить первую роль военным, он прекрасно понимал, что без поддержки армии не сможет ничего предпринять, и дальнейшие события показали, что в этом фюрер не заблуждался.
16 августа государственный секретарь рейхсканцелярии Гамм предупредил Штреземана, что формирование правительства может встретить в Баварии непредсказуемую реакцию:
«Подавляющее большинство населения Баварии видит в коалиции не прогресс, а препону к созданию энергичного национального правительства, составленного из сильных личностей и пекущегося об их политических и экономически интересах.
Кроме того, Гамм предвидел, что новый министр внутренних дел социал-демократ Зольманн не вызовет к себе симпатии, поскольку баварцы уверены, что он не понимает исторической природы немецких земель, крестьянско-буржуазного характера Баварии и ее христианской направленности».
Действительно, едва заняв свой пост, Зольманн составил пространный отчет, в котором перечислял «прегрешения» мюнхенского правительства. Он не только указывал на неисполнение закона о защите республики, но также подчеркивал, что баварское правительство всеми силами стремится выйти из-под контроля рейха. В качестве доказательства он приводил длинный список требований, оставленных Баварией без внимания; сообщал о продолжающейся деятельности чрезвычайных трибуналов (именуемых народными трибуналами), существование которых изначально допускалось только на время переходного периода. Кроме того, он обвинял баварцев в злоупотреблении параграфом 3 статьи 48 Веймарской конституции, дававшей немецким землям право в случае неминуемой угрозы самостоятельно предпринимать меры безопасности. Наконец, в Баварии не соблюдаются права человека, она стала «прибежищем политических преступников», явно стремится к автономии, если не полной независимости, тем самым противопоставляя себя рейху.
Во всем этом содержалась доля истины, как доказали последующие события: Гитлер захватил политическое руководство Кампфбундом и объявил о новых собраниях. Точно не известно, по какой причине – из боязни путча или вследствие отказа от пассивного сопротивления в Руре, – но 26 сентября баварское правительство объявило чрезвычайное положение, передав исполнительную власть фон Кару. Рейх ответил на это, объявив 27 сентября чрезвычайное положение на всей территории страны и вручив исполнительную власть министру обороны Гесслеру; в случае государственного кризиса судьбу рейха должен был взять в свои руки глава военной администрации генерал фон Зект. В тот же день «Фолькишер беобахтер» опубликовала статью, озаглавленную «Диктатура Штреземана – Зекта», в которой говорилось о том, что фрау фон Зект – обращенная еврейка. Это было первое звено в цепи событий, приведших к кризису.
Гитлер и НСДАП
Ко всеобщему изумлению, лидер НСДАП отказался присоединиться к единому фронту, выступившему с осуждением франко-бельгийского вторжения в Рур. 11 января, перед многочисленной толпой, собравшейся в цирке Кроне, он заявил, что следует поддерживать не лозунг «Долой Францию!», а лозунг «Долой ноябрьских преступников!». Поскольку пока нет оружия, чтобы воевать с Францией, следует вначале навести порядок внутри рейха. (Многие комментаторы увидели в этом заявлении признаки франкофилии Гитлера и подтверждение слухов о том, что он получал деньги из Франции. Несколько месяцев спустя Гитлер категорически опроверг эти слухи.)
Отказ поддерживать единый фронт был в первую очередь продиктован нежеланием Гитлера консолидироваться с теми, кого он почитал своими злейшими врагами, – марксистами и евреями, воплощением которых служила республика. С другой стороны, Ассоциация патриотических организаций представляла собой образование достаточно рыхлой структуры и без четкой политической программы – это была не партия, а некий сплав националистически настроенных группировок, лишенных единого руководства.
Гитлеру как никогда прежде требовалось доказать, что НСДАП – независимая сила, с которой необходимо считаться. В ноябре 1922 года он объявил, что в одной только Баварии в ней числится от 40 до 50 тысяч членов. Назначенный на 27–28 ноября съезд должен был подтвердить ее мощь.
На протяжении многих месяцев упорно циркулировали слухи о готовящемся путче. Баварское правительство, опасаясь, что Гитлер использует предстоящий съезд для его начала, запретило любые уличные манифестации. Гитлеру грозило потерять лицо перед членами партии и участниками штурмовых отрядов. Решение помог ему найти генерал фон Лоссов. Обеспокоенный волнениями в Мюнхене, он созвал своих офицеров для обсуждения положения дел. Многие из приглашенных, в том числе генерал фон Эпп, симпатизировали Гитлеру. Поэтому его тоже позвали на встречу, и лидер НСДАП в присутствии шефа баварской полиции дал честное слово, что никаких беспорядков на съезде не будет. Затем Гитлер вместе с Ремом отправился к главе правительства Верхней Баварии фон Кару, который пообещал ему свою поддержку. После этого он трижды побывал у префекта мюнхенской полиции Эдуарда Нортца и точно так же успокоил и его. Предполагалось, что пройдет 12 заседаний, все в закрытых помещениях. Попытка свести их число к шести провалилась в силу организационных причин. На Марсовом поле состоялось торжественное посвящение знамен. Гитлер произнес несколько речей, в которых высмеял правительство и всех тех, кто подозревал его в подготовке путча. Нацистам не нужен путч, заявил он, у них и так дела идут блестяще.
Отвергая идею присоединения к единому политическому фронту, Гитлер вовсе не отказывался от того, чтобы его штурмовые отряды проходили тренировку в казармах рейхсвера. Он даже съездил в Берлин, чтобы уговорить представителей других патриотических движений посылать своих людей в рейхсвер в рамках всеобщей мобилизации против Франции, проходившей под видом «весенних учений». Он соглашался сдать оружие, если рейхсвер выдвинет такое требование. Это и произошло 1 мая 1923 года.
В преддверии традиционных левых демонстраций Гитлер обратился к организациям Трудового союза с предложением подготовиться к этому дню. Он надеялся, что баварское правительство, опасаясь возможного путча, запретит левым партиям праздновать День труда. Правительство не поддалось на провокацию и санкционировало проведение демонстрации, ограничив шествие определенным районом города. Поэтому рабочая демонстрация прошла без всяких эксцессов в Терезенвезе. С другой стороны, фон Лоссов приказал представителям патриотических организаций сдать имеющееся у них оружие.
Таким образом, несмотря на речь Гитлера, произнесенную в цирке Кроне, этот день для него окончился неудачей. Геринг негодовал на фон Лоссова, обещавшего им свою поддержку и не сдержавшего слова, но Гитлер защищал генерала. Выяснилось, что накануне он получил письмо от министра обороны Гесслера, в котором говорилось, что члены рейхсвера не имеют права принимать участие в мероприятиях, проводимых политическими объединениями.
Рему в результате этого пришлось выйти из «Знамени рейха», передав свои полномочия капитану Зейделю. Кроме того, ему грозил перевод в Байройт, чего Рем не хотел, и он предпочел выйти в отставку.
Между тем Гитлер продолжал выступать с речами в Мюнхене и других городах, но с чуть меньшим апломбом. Обращаясь к своим слушателям, он подчеркивал, что им надо не искать человека, который спасет Германию, а ковать необходимый этому человеку меч. Несколько дней он провел в Берхтесгадене, в пансионе «Мориц», откуда его не без труда вытащили и уговорили вернуться в Мюнхен, чтобы принять участие в марше в память Альберта Шлагетера, 26 мая казненного французами за саботаж. Этот человек стал настоящим героем национал-социалистической пропаганды, и даже коммунисты в течение некоторого времени использовали «линию Шлагетера», играя на национальных чувствах немцев.
Новый всплеск активности Гитлера был вызван падением кабинета Куно и созданием Большой коалиции. В интервью, опубликованном 20 августа 1923 года, он предрек скорый крах нового правительства и назвал демократию «дурной шуткой». Днем позже он выдал Курту Лудеке доверенность, с которой тот отправился в Италию в качестве официального представителя НСДАП. В тот же вечер в цирке Кроне, где собралось от восьми до девяти тысяч человек, Гитлер произнес длинную речь, требуя установления диктатуры и яростно нападая на Куно и Штреземана. В следующем выступлении, прошедшем 6 сентября, он уверял аудиторию, что Германия стоит на пороге второй революции. Вопрос не в том, вещал фюрер, что станут делать Штреземан или Книллинг в Мюнхене, а в том, «когда это начнется». Выбора нет: или Берлин пойдет на Мюнхен, или Мюнхен должен пойти на Берлин. Большевистская Германия на севере и националистическая Бавария не могут сосуществовать бок о бок. 12 сентября он рассуждал о падении ноябрьской республики и «миссии» НСДАП, назвав ее армией освобождения новой Германии.
После публикации очередной статьи в «Фолькишер беобахтер» с критикой в адрес Штреземана и Зекта Гесслер потребовал, чтобы фон Лоссов закрыл газету. Тот попытался уладить дело миром, но не только не преуспел в этом, но и был смещен со своего поста.
Снятие фон Лоссова знаменовало разрыв между Баварией и рейхом. Мюнхенское правительство приняло решение взять под свое командование войска, размещенные на баварской земле. Вскоре войска рейхсвера вошли в Лейпциг, Мейсен и Дрезден. Восемь дней спустя социал-коммунистическое правительство Саксонии было низложено. 22 октября вспыхнуло коммунистическое восстание в Гамбурге. В Кобленце, Тревесе, Висбадене и Бонне путчисты захватили несколько общественных зданий. Социалисты предприняли попытку с помощью французов отделить Пфальц от Баварии. Начались волнения в Восточной Пруссии.
Политическая, военная и полицейская власть Баварии, представленная триумвиратом Кар – Лоссов – Зайссер, видела три вероятных сценария. Первый, максималистский, базировался на создании в Берлине директории под руководством Зекта; промежуточный предполагал поддержку правых и рейхсвера с целью подавления восстаний коммунистов и сепаратистов, а затем – создание директории; минималистский заключался в том, чтобы выжидать, сохраняя Баварию в качестве бастиона национализма до тех пор, пока не станет возможной реализация первого сценария. Но Гитлер признавал только первый вариант. 23 октября на собрании командиров штурмовиков он высказался с предельной ясностью: необходимо прямо поставить немецкий вопрос, отталкиваясь от Баварии, провозгласить создание освободительной армии и водрузить над Рейхстагом черно-бело-красное знамя со свастикой как символ борьбы против всего, что не является немецким. Согласно одному свидетельству, впрочем небесспорному, он якобы еще 10 марта 1923 года, во время встречи с фон Зектом, на вопрос генерала о том, как он отнесется к идее предложить всем чиновникам и военным дать клятву верности республике, ответил, что лично повесит всех членов правительства на фонарях перед Рейхстагом, после чего сожжет здание и возьмет в свои руки командование всеми рабочими. В таком случае нам больше не о чем разговаривать, якобы отвечал ему генерал. Кроме того, осенью Гитлер дал понять Кару, что он мог бы присоединиться к нему, если бы он направил свои силы не на борьбу с партиями, а на борьбу с Берлином. Во время путча фюрер еще раз подтвердил, что Бавария для него – не более чем трамплин для захвата власти в правительстве рейха. И если Кар еще не освободился от сомнений, он не намерен передавать ему в руки инструмент, над созданием которого бился последние четыре года.
Кар действительно сомневался, и причиной его колебаний была неясность по поводу того, как ко всему этому отнесется фон Зект. Поэтому он решил для верности направить в Берлин Зайссера. Перед отъездом к нему приходил Гитлер, предупредивший: если тот не привезет из Берлина окончательный ответ, он будет считать себя свободным от любых обязательств и предпримет меры, которые сочтет необходимыми. Его люди не желают больше ждать.
Между тем в Берлине положение изменилось. Напуганный коммунистическими и сепаратистскими выступлениями, Штреземанн решил договориться с Мюнхеном. Однако социал-демократы, недовольные вмешательством рейхсвера в дела Саксонии, проявляли к Баварии настороженность. Кроме того, они давили на Штреземана, надеявшегося в вопросе репараций получить поддержку американцев и англичан, чтобы он вступил в переговоры с Францией, в первую очередь по проблеме Рура, и 1 ноября выдвинули канцлеру ультиматум. Но рейхсвер, до последнего времени разделявший их позицию по Баварии, неожиданно сделал кульбит и отвернулся от них: «Если между генералами фон Зектом и фон Лоссовом и имелись трения, отныне следует считать их недоразумением. Начиная с 1 ноября взгляды фон Зекта полностью совпадают с взглядами баварских руководителей».
Судьба Большой коалиции решилась на заседании 2 ноября, где Штреземан отмежевался от социалистов. Гесслер высказался категорически против «возможной победы фашистского движения», назвав ее «великим несчастьем для Германии».
На встрече с шефом баварской полиции фон Зект уверил собеседника, что не намерен повторить печальный опыт австро-прусской войны 1866 года (Бавария тогда была союзницей Австро-Венгрии и вместе с ней понесла поражение) и не пойдет вместе с рейхсвером против Баварии. Что касается создания «национальной диктатуры, свободной от парламента и готовой к энергичным мерам против социалистической дряни», о которой говорил Зайссер, то генерал уверил, что это и его цель, хотя добиться ее осуществления в Берлине будем намного труднее, чем в Мюнхене, поскольку приходится придерживаться законных путей.
В письме к Кару, которое тот получил только 5 ноября, шеф военной администрации вспоминал их предыдущую встречу, оставившую у него впечатление их «полного согласия по многим фундаментальным вопросам». Фон Зект подчеркнул, что видит свой долг в том, чтобы превратить рейхсвер в средство поддержки власти рейха, а не какого-то конкретного правительства. Поначалу, указывал он, его питала вера в возможность обратить социал-демократию на благо народного дела, но последняя не оправдала его надежд, отказавшись воспринять идею перевооружения страны. То же самое касалось пацифистских и интернационалистских движений. «Поддержание единства рейха, возможность перевооружения, достойная внешняя политика, поддержка государственной власти» – такими были, по его мнению, главные задачи.
Ознакомившись с этой информацией, триумвират 6 ноября вновь созвал совещание патриотических организаций, пригласив и Кампфбунд, и обратился к ним с предостережением: не предпринимать никаких необдуманных шагов. Высказавшись в пользу создания директории, он предложил всем ждать 11 ноября.
Путч
Но Гитлер и его окружение не желали больше ждать. Они решили выступить 11 ноября и разработали план по подчинению своему контролю крупнейших городов Баварии, предполагающий захват вокзалов, почты, телеграфа, телефона и городских ратуш. Встал вопрос: зачем ждать 11 ноября, а не выступить 8-го, в пятую годовщину «преступной революции»?
Подробности путча представляются настолько невероятными, что вряд ли заслуживают интереса. Если бы не человеческие жертвы, можно было бы назвать его комедией ошибок, сюжет которой строится по принципу «вор у вора дубинку украл». Гитлер и несколько его приспешников ворвались в зал, где Кар произносил речь. Гитлер взобрался на стул и, призывая собрание к тишине, выстрелил в потолок из пистолета. Затем он перебрался на стол. В своем длинном пальто, под которым он носил черный жакет с прикрепленным к нему Железным крестом, он больше походил на официанта, чем на революционера. «Народная революция началась, – прокричал он хриплым голосом. – Вы окружены. У меня шестьсот вооруженных людей. Никто не выйдет из зала». Он также пригрозил, что на балконе второго этажа будет установлен пулемет. Действительно, в зал входил Геринг с несколькими вооруженными штурмовиками. Фюрер объявил низложенными правительства Баварии и рейха и добавил, что будут образованы временные правительства. Казармы рейхсвера и полиции заняты его людьми, сказал он, и солдаты, так же как полицейские, переходят под стяг со свастикой. Затем он безапелляционным тоном предложил фон Кару, фон Лоссову и фон Зайссеру перейти в соседнее помещение.
Свидетельства о том, что произошло дальше, расходятся в деталях, но совпадают в главном. Гитлер сообщил триумвирату, что бывший префект полиции Понер назначен министр-президентом Баварии с диктаторскими полномочиями; Кар становится регентом Баварского государства, он сам берет на себя руководство политическим департаментом рейха, а Людендорф принимает командование армией. Фон Лоссов назначается министром обороны, а фон Зайссер – шефом полиции. Напротив, относительно того, угрожал ли Гитлер собеседникам, точных сведений нет. По некоторым свидетельствам, он якобы заявил: «У меня в пистолете четыре патрона; три для вас, последний – для меня». Во время суда Гитлер отверг это обвинение, заявив, что в пистолете у него было семь патронов, так что он не мог произнести ничего подобного. Разумеется, его слова ничего не доказывают. Также остается невыясненным, в самом ли деле Кар ответил, что не боится смерти, или шепнул коллегам, что следует притвориться, что они принимают условия ультиматума. Все это как нельзя лучше иллюстрирует водевильный стиль этого, с позволения сказать, государственного переворота.
Между тем вскоре на месте появился Людендорф, за которым посылали. Он был не в курсе планов путчистов, но стал на их сторону. Под подобным давлением члены триумвирата согласились принять предложенные им посты, о чем было сообщено участникам собрания.
Приспешники Гитлера арестовали членов баварского правительства – Книллинга, Швейера и Мантеля. Рем со своими людьми занял здание военной комендатуры. Члены лиги Оберланд не смогли захватить здание казармы пехотных войск, больше им повезло с казармой инженерных войск. Школа пехотных офицеров перешла на сторону Гитлера.
Фюрер не скрывал радости: «Наконец-то я совершу то, что поклялся совершить пять лет назад, когда, слепой и искалеченный, лежал в военном госпитале: безжалостно покарать ноябрьских преступников и поднять из руин Германию». Гораздо позже, 9 ноября 1936 года, в одном из выступлений в Мюнхене он признал, что с 1919 по 1923 год не мог думать ни о чем, кроме государственного переворота.
Поскольку в городе у Рема возникли определенные проблемы, Гитлер поспешил к нему на помощь. Однако, вернувшись в Бюргенброй, он уже не застал здесь членов триумвирата, которых Людендорф отпустил, взяв с фон Лоссова честное слово, что они не станут предпринимать ничего против «народной революции». Слова своего тот не сдержал. Вместе с Зайссером он отправился прямиком к городскому коменданту генералу фон Даннеру. Уверенный, что Гитлер блефует, тот вызвал войска рейхсвера. Лоссов в свою очередь поехал в казармы пехоты, где встретился с офицерами, не пожелавшими подчиниться путчистам.
Точно не известно, в котором часу триумвират решил «показать спину», как выразился на суде Гитлер. Поскольку его предложения они приняли под явным давлением, возможны два объяснения. Фон Лоссов мог позвонить Зекту, которому кабинет, узнав о путче, вручил исполнительную власть, и тот посоветовал ему отмежеваться от заговорщиков. Вторая гипотеза предполагает, что триумвират, заручившись поддержкой офицеров Седьмого военного округа, самостоятельно принял решение обратить оружие против Гитлера. В Берлин звонили многие представители баварских властей, и всем им отвечали одно: поддерживать в городе порядок и ждать приказов из Берлина.
Как бы то ни было, в 2 часа 55 минут ночи прозвучало радиосообщение о том, что фон Кар, генерал фон Лоссов и полковник фон Зайссер решительно осуждают предпринятый Гитлером путч. Около пяти утра Лоссов отправил к Гитлеру подполковника Лойпольда с сообщением, что триумвират отказывает ему в поддержке. На суде Гитлер скажет, что не поверил ему, сочтя, что на фон Лоссова оказано давление. Никогда в жизни, восклицал он, я не поверю, что эти трое предали меня.
Гитлер и Людендорф, не имея точной информации о том, что происходит, до 11–12 часов следующего утра, решили, что должны действовать за пределами Мюнхена и привлечь на свою сторону общественное мнение. Есть предположение, что это решение принял Людендофр, заявивший: «Идем!» Это не имело особенных перспектив, но хотя бы давало возможность придать затее героический характер. Вспоминая заверения Лоссова, пообещавшего поддержку при условии, что вероятность успеха будет не ниже 51 процента, Гитлер высказался в том смысле, что настоящий стратег, даже зная, что обречен на провал или его шансы на победу не превышают трех процентов, все равно обязан действовать. Впрочем, он не сомневался: ни армия, ни полиция не посмеют стрелять в Людендорфа.
И они выступили. Гитлер – в плаще и неизменной велюровой шляпе – шагал впереди, бок о бок с ним – два знаменосца. За ними следовали Людендорф, Вебер, Граф и Шнойбер-Рихтер; колонны личной гвардии фюрера (ядро будущей СС), штурмовой отряд Мюнхена, члены лиги Оберланд, кадеты пехотной школы и члены НСДАП. На Мариенплац их встретила восторженная толпа. Они добрались до Фельдернхалле, и здесь пришлось остановиться перед тройным полицейским кордоном.
Внезапно раздался ружейный выстрел, за ним – залп. Участники шествия сплотили ряды. Шнойбер-Рихтер, смертельно раненный, упал, увлекая за собой Гитлера.
Граф попытался прикрыть его своим телом. Людендорф тоже упал. Геринг получил рану в бедро. Гитлеру, вывихнувшему в падении ногу, удалось доползти до своего старого автомобиля, брошенного поблизости, – в нем был запас перевязочных средств. Ему оказали первую помощь и не без приключений переправили на виллу в окрестностях города, в Уффинге. Он производил жалкое впечатление – сломленный человек, на грани самоубийства. Здесь его и арестовали и перевезли в Ландсберг, поместив в камеру номер семь, до того занимаемую убийцей Курта Айснера. Он больше не чувствовал себя вагнеровским героем, напротив, читая газеты, понимал, насколько он нелеп и смешон. Журналисты в один голос называли его предателем, не сдержавшим данного слова. Он отказался от пищи и пребывал в тяжелой депрессии.
Путч стоил жизни 16 из его соратников. Впоследствии их возвели в ранг мучеников, и в их честь 9 ноября ежегодно устраивался торжественный марш по Фельдернхалле. Кроме того, Гитлер посвятил им первый том «Майн Кампф». Многих других арестовали, кое-кому удалось бежать, в том числе Герингу – тяжело раненный, он укрылся в Австрии. Вывести главу НСДАП из летаргии, в которую он погрузился, пытались Дрекслер, лидер судетских нацистов Книрш и фрау Бехштейн – жена знаменитого фабриканта роялей и его страстная поклонница, но в конце концов разбить лед его молчания удалось заместителю генерального прокурора Гансу Эхарду. Его приходили навещать сестра Ангелика и друг Винифред Вагнер, приносившие ему подарки. Понемногу Гитлер пришел в себя и снова обрел способность читать и размышлять. Вскоре он уже пришел к убеждению, что его спасло Провидение. История повторялась: Фридриха Великого спасла смерть царицы Елизаветы, его самого и Германию – смерть Ленина. Советский Союз и коммунизм обречены на скорую гибель.
Избранная им линия защиты показывает, насколько тесно он связывал собственную судьбу с судьбой Германии. Преданная в 1918 году, она снова стала жертвой измены. Если бы триумвират не обманул его, если бы они двинулись на Берлин, вся страна присоединилась бы к ним и выгнала вон ноябрьских преступников. Как и во время политических выступлений, Гитлер сумел расположить к себе не только публику, но и судей, слушавших его со все большим снисхождением. 1 апреля, в день, когда выносили приговор, в зале, пестревшем принесенными женщинами букетами, буквально яблоку было негде упасть. Людендорф был оправдан, Гитлер – приговорен к пяти годам тюрьмы, из которых вычли шесть месяцев предварительного заключения. На краткий миг он снова впал в отчаяние, но быстро взял себя в руки и принялся работать над «Майн Кампф».
Пятилетие политической учебы завершилось. Гитлер больше не желал быть ничьим «рупором». Роль «барабанщика революции» его больше не устраивала – он хотел стать ее политическим лидером. Он был убежден: ему предстоит стать диктатором, в котором Германия нуждается, чтобы покончить с марксизмом. Он создан для политики, как птица для полета. До сих пор он думал, что использует Баварию как трамплин для освобождения рейха от беззаконного правительства. Отныне фюрер убедился: революция в одной отдельно взятой земле не поможет. Чтобы завоевать власть над Германией, необходимо действовать легальными методами. Он воспользуется для разрушения системы самой же системой.
1923 год и опыт путча показали, что объединяло и что разделяло правых консерваторов и правых радикалов. Консерваторы выжидали удобного момента, чтобы оказать на законную власть давление и заменить ее диктатурой, но не хотели действовать насильственными методами. Что касается Гитлера, то он рассчитывал начать именно с действий, если понадобится кровавых, в надежде, что остальное произойдет само собой. Но и те и другие мечтали о возрождении Германии.
Заслуживает упоминания и тот факт, что тактика, примененная Гитлером в 1923 году, впоследствии не раз использовалась вождем Третьего рейха. Так, он назначил начало путча на выходной день, когда все административные учреждения были закрыты. Он извлек из путча немало уроков: например, убедился, что нельзя рассчитывать на импровизацию. События 1923 года вскрыли ряд черт Гитлера, впоследствии ярко проявившихся, в том числе его неровный характер: вспышки гнева чередовались у него с моментами глубокого отчаяния – признак циклотимии. Во время процесса он то пытался разжалобить судей, то грубил им – в будущем он покажет себя человеком, легко подверженным слезливости, однако не останавливающимся ни перед каким преступлением (он уже успел высказаться в том смысле, что для него все средства хороши).
Мюнхенский период доказывает, что Гитлеру было в общем и целом все равно, какую юридическую форму примет государство (разумеется, исключая парламентскую демократию), лишь бы во главе ее стоял человек, наделенный безграничными полномочиями. По его мнению, и партия, и государство – суть инструменты, призванные «органично» меняться в зависимости от обстоятельств.
От противников и временных союзников Гитлера отличала политическая программа, а также видение мира. За 1919–1924 годы он приобрел существенный опыт, но его политические убеждения, в общем и целом сформировавшиеся, по некоторым пунктам еще должны были претерпеть некоторые изменения.
Из книги Великая оболганная война автора Пыхалов Игорь ВасильевичМюнхенский сговор Любой добросовестный исследователь знает, что исторические факты следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте происходившего в то время. Анализируя советско-германский договор, нельзя забывать и о другом соглашении, заключённом без
Из книги Кто на самом деле развязал Вторую Мировую войну? автора Мухин Юрий ИгнатьевичМюнхенский сговор 29 сентября 1938 г. в Мюнхене собрались главы четырех европейских государств и подписали между собой следующее соглашение: «Мюнхен, 29 сентября 1938 г. Германия, Соединенное Королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению
Из книги Россия в войне 1941-1945 автора Верт АлександрГлава I. Гитлер у власти. Мюнхенский сговор Последний президент Веймарской республики, престарелый фельдмаршал фон Гинденбург 30 января 1933 г. назначил 43-летнего фашистского демагога Адольфа Гитлера канцлером Германской империи. Несмотря на личную антипатию, которую
Из книги Ближний круг «царя Бориса» автора Коржаков Александр ВасильевичПутч Про эти три августовских дня 91-го года написаны, наверное, уже тонны мемуаров, и нет смысла повторяться. Остановлюсь лишь на фактах, которые пока еще известны не всем.Восемнадцатого августа 1991 года Ельцин находился в Казахстане. Нурсултан Назарбаев, президент этой
Из книги Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки" автора Шевякин Александр Петрович«ПУТЧ» - 1991 ФОРМИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯАвгуст 1991 г. - это именно тот кульминационный момент, когда по системе, предварительно доведенной до состояния неустойчивого равновесия, нанесли довольно слабый, но точно рассчитанный удар, в самое уязвимое место (т. н.
Из книги Вторая мировая. 1939–1945. История великой войны автора Шефов Николай АлександровичМюнхенский договор Оккупация Чехословакии Сговорчивость, с которой западные державы пошли на аншлюс Австрии, еще больше ободрила Гитлера. Он не стал откладывать дел в долгий ящик. Буквально спустя два месяца после ввода немецких войск в Австрию вектор его экспансии
Из книги Так кто же виноват в трагедии 1941 года? автора Житорчук Юрий Викторович4. Четвертый этап умиротворения - мюнхенский сговор Следующим объектом умиротворения Германии стали Судеты, принадлежавшие в то время Чехословакии. Схема «мирного» присоединения Судет к Германии была достаточно незатейлива. Для этого была использована технология, уже
Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) автора Стригин Евгений Михайлович2.14. Новый путч? 2.14.1. В органах государственной безопасности шло явное брожение. Вот только пример, 10 декабря 1991 года «Российская газета» поместила небольшую статью полковника госбезопасности В. Шлыка, который написал:«Вот уже более трех месяцев управление Амурское
Из книги 500 знаменитых исторических событий автора Карнацевич Владислав ЛеонидовичПИВНОЙ ПУТЧ Процессы, происходившие в Германии после Первой мировой войны, были очень похожи на ситуацию в Италии. Свертывание военной промышленности и демобилизация армии вызвали массовую безработицу. Страна испытывала острую нехватку сырья, продовольствия,
Из книги Гитлер автора Штайнер МарлисМюнхенский путч После неудачной попытки поступить в венскую Академию изящных искусств, смерти матери и поражения в войне провал путча 1923 года стал четвертым событием в жизни Адольфа Гитлера, нанесшим ему тяжелую моральную травму. Из трех первых только в одном фюрер мог
автора Воропаев СергейМюнхенский процесс Судебное разбирательство по обвинению в государственной измене главарей "Пивного путча" 1923. Слушания, проходившие в здании Пехотного офицерского училища в Мюнхене, начались 24 февраля 1924 и продолжались 24 дня. Здание было обнесено колючей проволокой и
Из книги Энциклопедия Третьего Рейха автора Воропаев СергейПотсдамский путч Неудавшаяся попытка захвата власти в Германии высшими военными чинами в январе 1933, накануне прихода Гитлера к власти. После отставки канцлера Генриха Брюнинга 30 мая 1932 при поддержке генерала Курта фон Шлейхера национальный кабинет возглавил Франц фон
Из книги Гений зла Гитлер автора Тененбаум БорисПутч I11 января 1923 года французские и бельгийские войска вторглись в Германию и захватили Рурскую область. Было объявлено, что делается это с целью взыскать неустойку по недоимкам германских поставок, следующих Франции в счет репараций. Конкретно речь шла о
Из книги Гений зла Сталин автора Цветков Николай ДмитриевичМюнхенский договор 26 сентября в Лондоне проходило совещание политических руководителей и начальников военных штабов Англии и Франции, которое решило принять территориальные требования Гитлера.За спиной чехословацких руководителей, при участии президента США
Из книги Новочеркасск. Кровавый полдень автора Бочарова Татьяна ПавловнаПУТЧ Июль-август - особые месяцы года. Стихает круговерть повседневных дел, дети уезжают на каникулы. Маленький оазис, музей-усадьба художника М. Б. Грекова, которым я заведовала с 1988 г., согревал летом мое одиночество. Тишина и покой светлых комнат, изредка наполнявшихся
Из книги Большая ничья [СССР от Победы до распада] автора Попов Василий ПетровичА был ли путч? 18 августа 1991 г. группа руководителей СССР прибыла в Форос к президенту М.С. Горбачеву, который находился на отдыхе. На следующий день в СССР было объявлено о переходе власти к Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). В Москву и другие
2014 года, напоминают те, которые чуть более 90 лет назад разыгрались в Германии и вошли в историю под названием «пивной путч».
Германия в 1920-х годах находилась в бедственном положении. Веймарская республика, установленная после поражения в Первой мировой войне и падения монархии, жила под гнётом всевозможных ограничений, наложенных на неё Версальским мирным договором.
Особо тяжким бременем для Германии была выплата репараций, установленных державами-победительницами. Вследствие них экономическая ситуация в Веймарской республике была весьма плачевной.
Начиная с 1922 года из-за гиперинфляции Германия перешла с финансовых выплат по репарациям на поставки сырья: угля, стали, древесины.
Согласно условиям Версальского мирного договора, в случае если Германия нарушала график выплат по репарациям, Франция получала право на оккупацию новых территорий страны.
Именно такая ситуация сложилась в январе 1923 года, когда, обвинив Германию в нарушении поставок по репарациям, Франция оккупировала промышленный Рурский район.
Для Германии потеря контроля над ещё одной частью своей территории вдобавок к тем, что были предусмотрены Версальским договором, была не только национальным унижением, но и тяжёлым ударом по экономике.
Долой правительство!
Гнев населения Германии был настолько силён, что возглавить его решило правительство Веймарской республики, состоявшее из социал-демократов, призвавшее народ к «пассивному сопротивлению». Выплаты по репарациям были прекращены полностью, началась всеобщая забастовка, а в оккупированных Францией районах начались нападения на французских военных.
Однако для правительства была грань, через которую оно переступить не могло — власти Веймарской республики были не в состоянии полностью отказаться от выполнения условий Версальского договора, ибо это было чревато полной оккупацией страны.
Тяжёлое экономическое положение и национальное унижение, вызванное жизнью по «версальским правилам», вызвало рост в обществе радикальных настроений.
Берлинское правительство обвиняли в предательстве национальных интересов, сговоре с оккупантами, коррупции и других смертных грехах. Росли и сепаратистские настроения.
Дело в том, что Германия как единое государство образовалась лишь в 1871 году, до этого существуя в виде многочисленных независимых территорий. В 1923 году в одной из таких территорий, Баварии, у местных властей появилась идея об отделении от Германии. Таким образом сепаратисты рассчитывали избавиться от груза возложенных на Германию .
Баварский сговор
Правые консерваторы в правительстве Баварии намерены были восстановить баварскую монархию и отделиться от Берлина.
В то же время глава правительства Баварии Густав фон Кар отдавал себе отчёт, что открытый мятеж против Берлина может вызвать силовые действия со стороны центрального правительства.
Силе фон Кар намеревался противопоставить силу, заключив союз с крайне правой партией НСДАП во главе с Адольфом Гитлером .
На тот момент влияние НСДАП в стране было незначительным, хотя зажигательные выступления Гитлера в баварских пивных, несомненно, множили ряды его сторонников.
Отряды партии НСДАП идут на Берлин. «Пивной путч», 1923 год. Фото: www.globallookpress.com
Фон Кар был уверен, что Гитлера и его сторонников можно использовать в своих целях, грамотно им управляя.
У Гитлера были свои планы: вдохновлённый «походом на Рим» Бенито Муссолини , который в 1922 году закончился приходом в Италии к власти фашистов, амбициозный радикал задумал повторить его успех. Естественно, что всех своих планов фон Кару Гитлер не раскрывал.
Противостояние между Берлином и Мюнхеном нарастало. К октябрю 1923 года дело дошло до переподчинения правительству Баварии расположенных на его территории частей рейхсвера. Однако немецкий Генштаб дал твёрдо понять, что поддержит в конфликте правительство Германии, и баварские власти приняли решение далее не обострять ситуацию. «Сбавить обороты» было предложено и Гитлеру.
Но Густав фон Кар не учёл, что управлять нацистами невозможно. Гитлер был намерен довести свой план до конца. В рядах НСДАП к осени 1923 года насчитывалось 50 тысяч членов, включая бойцов военизированных формирований. Кроме того, вокруг НСДАП был создан «Немецкий союз борьбы», объединивший все праворадикальные группировки. Склонить военных на сторону нацистов должен был генерал Эрих Людендорф .
Генерал Эрих Людендорф (в центре) и Гитлер. Фото: www.globallookpress.com
Герой Первой мировой войны, генерал Людендорф, как впоследствии и его последователи во Второй мировой, в неудачах на фронте был склонен обвинять кого угодно, но только не себя. Людендорф полагал, что причиной поражения Германии стал заговор в тылу, в котором участвовали немецкие социал-демократы и еврейство.
В лице Людендорфа Гитлер нашёл не просто родственную душу, но родственную душу, авторитет которой мог склонить на сторону нацистов военных.
И Гитлер решил, что время брать власть пришло.
Национальная революция в пивной
8 ноября 1923 года в помещении пивного зала «Бюргербройкеллер» проходил проправительственный митинг правых, в котором участвовал и сам глава Баварии Густав фон Кар.
В тот момент, когда три тысячи присутствующих внимали речам Кара, зал окружали штурмовики НСДАП. Кроме Кара, в пивной присутствовали командующий вооружёнными силами, расквартированными в Баварии, а также начальник баварской полиции.
Без пятнадцати девять вечера в центр зала ворвался Гитлер с соратниками, провозгласивший: «Национальная революция началась!». Под угрозой применения оружия объявив баварские власти низложенными, Гитлер стал убеждать фон Кара, а также военное и полицейское командование Баварии присоединиться к походу на Берлин.
Военизированные формирования НСДАП на подступах к Берлину. «Пивной путч», 1923 год. Фото: www.globallookpress.com
Нужно отдать должное мужеству фон Кара и других членов правительства: они отказывались участвовать в нацистском походе. Ситуация, правда, изменилась, когда в пивной появился поддержавший выступление нацистов генерал Людендорф — члены правительства Баварии перешли на сторону Гитлера.
В это время нацистские штурмовики занимали одно за другим здания правительственных учреждений в Мюнхене.
Гитлер ликовал — взятие власти в Баварии прошло молниеносно, впереди Берлин! Генерал Людендорф был назначен командующим вооружёнными силами Германии, фон Кар получил пост регента Баварии, а сам Гитлер через день - другой намеревался стать канцлером Германии.
Полицейские стояли до конца
И тут мятежники допустили прокол. Будучи уверенными, что ситуация полностью в их руках, они отпустили фон Кара, а также начальника полиции и командующего вооружёнными силами. Те объяснили, что им необходимо осуществлять свои текущие обязанности.
Агитационная листовка. «Пивной путч», 1923 год. Фото: www.globallookpress.com
Густав фон Кар, переживший неприятные минуты в пивной, не потерял политической воли. Он немедленно перевёл правительство Баварии из Мюнхена в Регенсбург, дезавуировал все свои заявления, сделанные в пивной под дулом пистолета, и объявил о роспуске НСДАП и её штурмовых отрядов.
Захваченную штурмовиками под руководством Эрнста Рема штаб-квартиру сухопутных войск блокировали части, верные правительству. Инициатива уходила из рук нацистов.
И тем не менее Гитлер решился продолжить реализацию своего плана. Тем более что такое решение поддержал генерал Людендорф, рассчитывавший своим авторитетом уговорить военных перейти на сторону мятежников.
9 ноября колонна вооружённых нацистов во главе с Гитлером и Людендорфом двинулась по улицам Мюнхена к блокированной правительственными силами штаб-квартире сухопутных войск. Однако на подступах к зданию дорогу трём тысячам нацистов преградили 100 вооружённых полицейских.
Гитлер призвал полицию сдаваться, однако сотня отважных ответила отказом. Напряжение росло до тех пор, пока не прогремели первые выстрелы. У кого именно сдали нервы, историки спорят по сей день. Зато известно другое: полицейские, потеряв несколько человек убитыми, не отступили ни на шаг, в то время как их огонь обратил нацистов бегство.
Мятеж, вошедший в историю как «пивной путч», провалился. Во время перестрелки на площади нацисты потеряли 16 человек убитыми, лидеры и активные участники мятежа, включая Гитлера и Людендорфа, были арестованы.
Возрождение недобитой гадины
Казалось, история нацистов бесславно завершена. Но на деле получилось иначе. Баварские власти, ввиду своей неприглядной роли в происшедшем, не были настроены придавать событиям большой резонанс. К тому же высокий авторитет генерала Людендорфа послужил некоей защитой путчистам.
НСДАП в Мюнхене. «Пивной путч», 1923 год. Фото: www.globallookpress.com
Кроме того, в 1923 году большинство ни в Германии, ни в остальном мире и представить не могло, во что могут превратить Европу этот говорливый пивной оратор со своими соратниками. Многие видели в них всего лишь защитников униженного достоинства германской нации, борцов против коррумпированного правительства.
Судебный процесс над участниками «пивного путча» завершился в Мюнхене 1 апреля 1924 года. Шёл он странно и был похож скорее на многосерийную пропагандистскую речь Гитлера. Приговор оказался под стать процессу: Гитлер и ещё трое лидеров мятежа получили по пять лет тюрьмы, ещё пять человек были приговорены к 15 месяцам заключения, а генерал Людендорф и вовсе был оправдан.
Храм почёта на площади Кёнигсплац в Мюнхене, возведённый в память о погибших участниках «пивного путча» 1923 года. Фото: www.globallookpress.com
За те несколько месяцев, что Гитлер провёл в тюрьме, он написал книгу «Моя борьба», ставшую «нацистской библией». Уже в декабре 1924 года Гитлер вышел на свободу.
Уроки «пивного путча» не пошли Германии впрок. Гитлер и его партия обрели широкую популярность среди слоёв, недовольных существующей властью, а в немецкой элите стали зреть идеи использования лидера НСДАП для реализации своих целей.
Игры с нацизмом в Германии завершились в 1933 году, когда на демократических выборах, в полном соответствии со всеми нормами закона, НСДАП во главе с Адольфом Гитлером одержала победу.
А дальше…
«Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом.
Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом.
Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня».
Немецкий пастор Мартин Нимеллер, узник концлагеря Дахау с 1941 по 1945 годы
Одним из самых известных и неоднозначных попыток начало революции и переворота власти является Пивной путч 1923 года, не принёсших никаких результатов, однако превратившаяся в основной предмет обсуждения для всей страны.
Начало путча и основной ход действий
Нацистская партия во главе с Гитлером питала надежды на скорый захват не только Мюнхена, но и дальнейший поход на Берлин, где будет окончательно и бесповоротно свергнута политическая власть. Не все участники движения были уверены в результатах и некоторые открыто выказывали своё сомнение и неуверенность, на что принимались вынужденные меры. В вечернее время путча - начало ноября 1923 года - состоялось собрание из нескольких тысяч человек для выслушивания публичных речей. Среди людей были и такие, как представитель полиции, являющиеся непосредственным начальником, а также главнокомандующий армии. Во время выступления зал тихо и практически бесшумно оцепили около шести сотен штурмовых солдат.
У двери стоял главарь группировки - Адольф Гитлер - с пивной кружки в руке. В оговорённое время он кинулся в центр зала с пистолетом в руках и сделал контрольный выстрел, призывающий всех к вниманию. Обращение к зрителям по большой части было сопряжено с угрозами и убеждениями для присоединения к своему движению. Позже по прибытию генерала Люденфорда все высокопоставленные лица немедленно согласились к присоединению к штурму и поспешно покинули пивную под незамысловатыми обещаниями.
Позже пивную окружили приверженные правительству войска, поэтому у нацистов не осталось другого выбора кроме как занять центр города. На площади произошла перестрелка между полицией и многочисленными приверженцами нацистских планов, мнения о первом выстреле расходятся, однако в ходе перестрелки Гитлер и оставшиеся приближённые были вынуждены уйти с поля боя. Однако почти всех виновников и организаторов удалось задержать и посадить в тюрьму, за исключением Гесса и Геринга.
Последствия Пивного путча
Среди народа и военно-должностных лиц путч поддержки не получил, поэтому этот инцидент удалось легко сгладить. Всех задержанных осудили на тюремное заключение, однако ограничились мягким режимом. По приходу к власти нацистов путч был объявлен как революционная борьба народа, а погибших называли священными великомучениками. В годы войны им издавались марки и различные газетные статьи.
Германия Германия
Предпосылки [ | ]
Начало путча [ | ]
Фон Кар, фон Лоссов и фон Сейсер были заперты в одной из комнат. Гитлер с пистолетом убеждал их занять посты в новом правительстве, но безрезультатно. Тем временем Шойбнер-Рихтер доставил в пивную генерала Людендорфа , героя Первой мировой войны, который до того ничего не знал о путче, но поддержал Гитлера. После приезда Людендорфа фон Кар, фон Лоссов и фон Сейсер объявили, что присоединяются к походу на Берлин. Гитлер провозгласил фон Кара регентом Баварии и заявил, что в тот же день в Мюнхене будет сформировано новое германское правительство, которое отстранит от власти президента Фридриха Эберта . Людендорфа Гитлер сразу же назначил главнокомандующим германской армией (рейхсвером), а себя самого - имперским канцлером . Примерно в 22:30 Гитлер вышел из пивной, чтобы урегулировать стычку между штурмовиками и регулярными формированиями.
Лоссов попросился на улицу, дав Людендорфу «честное офицерское слово», что ему надо дать распоряжения в штабе, Кар и Сейсер также покинули пивную. Кар перевёл правительство в Регенсбург и издал прокламацию, в которой отказывался от всех заявлений, сделанных «под дулами пистолетов», и объявлял о роспуске НСДАП и штурмовых отрядов . К этому времени штурмовики под командованием Рёма заняли штаб-квартиру сухопутных сил в военном министерстве, но ночью здание осадили регулярные войска, верные правительству.
В этой ситуации Людендорф предложил Гитлеру занять центр города, рассчитывая, что его авторитет поможет переманить на сторону нацистов армию и полицию .
Марш по Мюнхену [ | ]
В 11 часов утра 9 ноября собравшиеся нацисты под знамёнами со свастикой и военными штандартами колонной направились к центру города на Мариенплац , надеясь снять осаду с военного министерства. Во главе колонны шли Гитлер, Людендорф и Геринг , в составе марширующих было также несколько заложников . На Мариенплац к нацистам присоединился Юлиус Штрейхер , который узнал о путче и приехал из Нюрнберга.
Вначале немногочисленные полицейские патрули пропустили колонну, но когда демонстранты вышли на Одеонсплац неподалеку от Фельдхернхалле и министерства обороны, путь им преградили усиленные наряды полиции, вооружённые карабинами. Трём тысячам нацистов противостояло около 100 полицейских. Гитлер призвал полицию сдаться, но получил отказ, после чего раздались выстрелы (данные о том, кто начал стрелять первым, противоречивы ). В перестрелке погибло 16 нацистов, в том числе Шойбнер-Рихтер, и 3 полицейских, многие были ранены, в том числе и Геринг (в бедро или паховую область). Гитлер и другие путчисты бросились на мостовую, а затем пытались скрыться. Людендорф остался стоять на Одеонсплац и был арестован. Через два часа после этого сдался Рём.
Непосредственный свидетель тех событий, и. о. генконсула США в Мюнхене в то время Роберт Мёрфи в своих мемуарах писал: «когда началась стрельба… и Людендорф и Гитлер вели себя совершенно одинаково, как и подобает двум закалённым в боях солдатам. Оба одновременно бросились плашмя на землю, чтобы избежать обрушившегося на них града пуль. При этом телохранитель Людендорфа, маршировавший с ним рядом, был убит наповал, как и многие из сподвижников Гитлера» .
- Альфарт Феликс, купец, род. 5 июля 1901 г.
- Бауридль Андрей, шапочник, род. 4 мая 1879 г.
- Казелла Теодор, банковский служащий, род. 8 авг. 1900 г.
- Эрлих Вильгельм, банковский служащий, род. 27 янв. 1901 г.
- Фауст Мартин, банковский служащий, род. 19 авг. 1894 г.
- Рехенбергер Антон, слесарь, род. 28 сего. 1902 г.
- Кернер Оскар, купец, род. 4 янв. 1875 г.
- Кун Карл, обер-кельнер, род. 27 июля 1897 г.
- Лафорс Карл, студент, род. 28 окт. 1904 г.
- Нейбауэр Курц, служитель, род. 27 марта 1899 г.
- Папе Кляус, купец, род. 16 авг. 1904 г.
- Пфортен Теодор, судья, род. 14 мая 1873 г.
- Рикмерс Иоганн, военный, род. 7 мая 1881 г.
- Шейбнер-Рихтер Эрвин, инженер, род. 9 янв. 1884 г.
- Стронский Лоренц, инженер, род. 14 марта 1899 г.
- Вольф Вильгельм, купец, род. 19 окт. 1898 г.
Последствия [ | ]
Не получивший поддержки ни среди населения, ни среди военных (на что особенно рассчитывал Гитлер в связи с симпатиями к НСДАП видного военного, генерала Людендорфа), путч , таким образом, был подавлен. В течение нескольких дней после подавления путча были арестованы все его лидеры, кроме
В ноябре 1923 года нацисты впервые попытались захватить власть в Германии. Усилия Адольфа Гитлера и его соратников окончились полным провалом - колонну членов НСДАП практически в упор расстреляли полицейские. Мюнхенские события вошли в историю как Пивной путч (с пивными залами были связаны все основные вехи НСДАП). Руководство страны не прислушалось к тревожному сигналу, посчитав нацистский лагерь полностью разгромленным. Однако жесткий разгон шествия не испугал Гитлера. Будущий фюрер продолжил копить силы и годы спустя взял убедительный реванш.
В 1923 году политическую обстановку в еще не восстановившейся после поражения в Первой мировой войне Веймарской республике буквально взорвала оккупация промышленной Рурской области французско-бельгийскими войсками. К таким действиям союзников побудило прекращение выплат репараций немецким правительством. Оккупация вызвала в народе волну возмущения, однако власти во главе с беспартийным канцлером Вильгельмом Куно призывали людей лишь к «пассивному сопротивлению».
Ситуацию использовали в своих интересах оппоненты правящего режима - прежде всего и правые.
В зажиточной и традиционно обособленной от остальной Германии земле Бавария было введено чрезвычайное положение и сформирована власть во главе с силовиками. Чтобы продемонстрировать собственную самостоятельность, они отказались выполнить приказ Берлина об аресте будораживших народ радикальными лозунгами лидеров НСДАП.
Гитлер воспринял это как сигнал лояльности и решил действовать. 34-летний вожак находился в расцвете физических сил, был энергичен и полон политических амбиций. Да, для центральных властей Гитлер - опасный популист, полумаргинал с экстремистскими замашками. Зато в глазах многих простых людей, жаждавших реванша за национальное унижение Германии, — надежда на славное будущее, едва ли не единственный политик, идущий на контакт с населением.
В силовом отношении нацисты опирались на штурмовые отряды Эрнста Рема, которые были сформированы на базе фрайкоров — военизированных формирований реваншистов, действовавших после войны.
Особые надежды Гитлер возлагал на союз с Эрихом Людендорфом - популярнейшим генералом Первой мировой, реальным национальным героем, уничтожившим армию в битве при Танненберге в 1914 году. Вистов ему добавляло то, что автор концепции «тотальной войны» не был замазан позором Компьенского перемирия: громкая отставка Людендорфа состоялась за три недели до капитуляции в железнодорожном вагоне и, кстати, лишила кайзера Вильгельма II последних симпатий.
Чувствуя всеобщее обожание, Людендорф ушел в политику. Националистические и все нарастающие под влиянием супруги антисемитские взгляды прибили его к НСДАП. Гитлер считал Людендорфа своей несомненной удачей и верил, что присутствие на трибуне такого тяжеловеса привлечет на сторону нацистов военных. Расчет, впрочем, не оправдался: на баварцев отталкивающе повлияло и прусское происхождение полководца, и его увлечение шовинистическими идеями.
Тем не менее, поддержка НСДАП все равно получилась довольно солидной. Окрыленный открывающимися перспективами, Гитлер провозгласил «поход на Берлин» — подобно тому, как в 1922 году маршировал на Рим.
Активная фаза развернулась вечером 8 ноября в мюнхенском пивном зале «Бюргербройкеллер», где для выступления перед толпой собралось начальство силовых ведомств. В результате молниеносно проведенной операции помещение оцепили 600 боевиков СА. У входных дверей установили тяжелые пулеметы.
Около 21.00 Гитлер во главе ударного отряда ворвался внутрь, забрался на стол в центре зала и выстрелил в потолок из пистолета.
«Национальная революция началась! — прокричал он.
— Зал окружен вооруженными до зубов людьми. Никто не имеет права покидать зал. Если сейчас же не установится тишина, я прикажу установить на галерее пулемет. Баварское правительство и правительство рейха низложены, образуется временное правительство рейха, казармы рейхсвера и земельной полиции захвачены, рейхсвер и земельная полиция уже выступают под знаменами со свастикой!»
Как ни странно, киношный маневр Гитлера не заставил собравшихся паниковать. Ему даже не удалось убедить министров войти в свое «новое правительство», в котором сам Гитлер провозглашался канцлером, — на это они согласились только после «уговоров» Людендорфа. Получив же разрешение покинуть пивную, все пленники полностью отказались от своих слов, объявив, что их вынудили дать гарантии бунтовщику под дулом пистолета.
Утром следующего дня нацисты предприняли попытку забрать под контроль центр Мюнхена. Направившуюся на площадь Мариенплац колонну общей численностью примерно в 3000 человек возглавили Людендорф и весь цвет тогдашней верхушки НСДАП: бок о бок шагали Гитлер, и . По краям и в авангарде маршировали штурмовики. В их рядах выделялся ( присоединился к нацистам в 1924 году).
У знаменитой баварской достопримечательности Фельдхернхалле дорогу процессии перегородила шеренга из 100 полицейских. Последовали переговоры и взаимные препирательства.
На предложение Гитлера сдаться превосходящим силам нацистов полицейские открыли огонь на поражение.
Как вспоминал в своих мемуарах очевидец расстрела американский дипломат , обладавшие военной подготовкой Людендорф и Гитлер сразу же упали на землю, что спасло им жизнь. 16 членов НСДАП были убиты на месте или умерли от ранений. Среди них оказался высокопоставленный партийный функционер Макс фон Шойбнер-Рихтер, во время войны работавший в оккупационной администрации в Прибалтике. Две пули словил Геринг. Из-за непрекращавшихся болей он затем стал принимать морфий, нарушивший психику.
По прошествии десяти лет, уже после прихода НСДАП к власти, все погибшие были объявлены мучениками, пострадавшими за правое дело. Саркофаги с их останками были перенесены на площадь Кенигсплац. Годовщина путча, окрещенного Гитлером Национальной революцией, при нацистском режиме ежегодно отмечалась в пивных залах Мюнхена с непосредственным участием вождя.
В начале следующего года Гитлера судили по обвинению в государственной измене. Процесс протекал довольно миролюбиво. Зачинщиков приговорили к небольшим срокам. Например, Рему дали всего три месяца. Лишь Гитлеру назначили лишение свободы на пять лет в крепости Ландсберг, однако уже через девять месяцев лидер НСДАП вышел на свободу.
В заключении он не скучал - писал «Мою борьбу» и занимался спортом. А после отсидки взялся за старое.
В случае с Людендорфом были учтены его заслуги перед Германией. Генерала полностью оправдали, сославшись на «состояние аффекта», хотя сам он критиковал суд за необъективность. Вскоре Людендорф отошел от Гитлера, создал собственное движение «Танненбергский союз» и называл ошибочным назначение бывшего соратника канцлером. Несмотря на это, Гитлер ценил и уважал военного до конца жизни.